1. Пророк

Я помню всё и вспомнить легко:
Был на небе красный свет
И вернулся прошлый век...

Дай мне лишиться
Последней, бессовестной мысли,
Придуманной им... дай мне сил...
Дай мне хоть хоть капли от моря чистого
И мой голом не потонет во лжи
Никогда...

Мне сниться страшный век...
Но мой вождь сидит в Кремле...

Я у вас спросил однажды: "Мы победим?"
Я у вас снова спрашиваю "Мы победим?"

2. Имя На Стене

Вот последний пир – болен весь мой мир
И изношенный до дыр, задыхается, скорбит...
Я пойду, пожар разожгу
Мировой пожар в крови
Ты меня благослови...

Бледный рассвет и город во мгле,
В том тумане не увидит, что гибнет сама...
Дам не ответ, имя на стене,
Я не знаю, но чувствую, что мы потерялись опять...

Мой последний шанс и чудной романс
Это Ламия моя, что пришла из тёмных стран.
Я смотрю сквозь страсть на тебя,
Твое имя на стене,
Ухмыляется мне

Бледный рассвет и город во мгле,
В том тумане не увидит, что гибнет сама...
Дам не ответ, имя на стене,
Я знаю и чую, что мы потерялись опять....

3. Воскресение

Дальше... я еду дальше, проеду горы и города,
Рельсы... поезд и бесы несутся ночью и говорят:

"Давай ты, давай ты, дружок
Бухай ты, бухай ты всю ночь!"

Я слушаюсь...

И я снова в мыслях там,
Где разрушен плотский храм.
И я помню как я заново жить в Туле начал....
Я ведь пел о том, что ты навсегда со мною,
Но я в Туле начать жить под мостом, я не был один...

Утром я при вокзале: ликуют танки, да самовар,
После пива и травки мне уже скажет и динозавр:

"Давай ты, давай ты, дружок
Бухай ты, мы вместе всю ночь!"

4. Дети Биркенау

Открыли дверь в вагон,
Из труб идёт огонь и дым...
Мне страшно... что за вонь стоит?
И куда же нам идти?
Мы в аду.

Свои юные сердца оставили дети Биркенау
Ни мою печаль, ни скорбь не могут ни одного вернуть...
Их вечные стоны я всё ещё в ушах слышу,
И шепчу свою молитв я тополю всезнающему

Мы вышли, весь дрожа
Они кричат на нас... Зачем?
Я спросил у мамы: "Где отец?"
Она заплакала.
Я боюсь...

И всем пришёл конец...
Игре пришёл конец...
Ты не забудь, что тебя на небе ждут дети Биркенау,
Чьей игре пришёл конец...

5. Грязный Герой

Я исчезаю... и умираю в развратном краю...
Полон свободы... все эти годы я жил как в аду...

...Я между чёрным и белым, никто не нужен мне,
В этом мире омертвелом...

Мне надоели... душа и тело и скука людей,
Я полагаюсь... на ту худую надежду, на смерть.

Ты – ты ещё не знаешь всё...

Грязный герой,
Дряхлый, старый и дурной.
И вид такой,
Раз за разом – больше мой.
Смрадный герой,
Жалкий, слабый и чужой,
И вид такой,
Раз за разом – больше мой.

6. Как Философия Губит Самоотверженных, Бескорыстных Бюрократов

Мы наблюдаем вас...
Слышим ваш каждый плач...
Мы не умрём...
И защищая страну,
Уничтожаем врагов....

Мы пережили девяностые годы в тайне,
Стали сильнее мы всех...
И история нас рассудит – не вы.

Буквы остались три,
И те же люди, смотри...
Ваша чистая кровь,
Важнее чем любовь.

7. Белорусский Снег

Белорусский снег – глубоко в душе,
Заморозит мой скелет.
Я хочу туда в ледяной туман,
И к промёрзшим берегам.

Мы здесь:
висит над Минском красный блеск, как во сне.
Я никому не рассказывать не могу про то, что я...
...что я за небом видел тень тревожных дней,
И не могу я забыть, что узнал я здесь.

Белорусский снег – всё ещё во мне,
Я ищу его в тебе.
Улетай со мной, в тот туман ледяной,
где я буду вечно твой.

Белорусский снег – под утро исчез,
Я ищу его в тебе.

8. Всегда Так Было

После ночи в сражениях,
Ночевала в деревне серой,
Та бригада родная,
Где родный давно уж звери...

И что искали в деревне
одинокие воины-волки?
Кого спрятал в подвале
устрашенный старик?

Мы все знаем, на страницах читаем – всегда так было!
Но зачем вы говорите, что ничего не случилось?

Пошла дальше бригада,
Может кто-то собой недоволен.
Но не ушли те без следа:
Там разрушена изба старика,
И в горелом подвале
не один труп, а два...

9. Этой Песни Нет

Каждое чувство
(мне и так грустно)
Напоминает мне о том, что тебя нет...
И этой песни нет...

И ничего, не осталось ничего,
От моей жизни не осталось ни следа одного.
Всё – лишь игра, очередная клевета,
И не умел я жить тогда, проклиная тебя...

Этой песни тоже нет...
Ничтожен каждый мой куплет...
Разве страшна мне
моя бесслёзная смерть?
Ведь вы знаете...

10. Трос, Грузовик И Темный Балкон

Трос, грузовик и тёмный балкон,
Вы мои двери в сладкий сон...
Яд, пистолет и нож на столе,
И под утро боли больше нет...

В наши дни живут песни лишь двести дней,
И во мне они рождаются трудней.
Я отдам, вам всего себя я отдам,
И потом я вернусь по своим следам.

Трос, грузовик и тёмный балкон,
Вы мои двери в сладкий сон...
Яд, пистолет и нож на столе,
Я признаюсь, что я...

Никогда я такого не ожидал,
Что я здесь перед вами, так устал
Я – никто, и останусь я никем,
Я лишь жду, я лишь жду последнего дня...

"Простись со мною, мать моя,
Я умираю, гибну я!
Больную скорбь в груди храня,
Ты не оплакивай меня.
Не мог я жить среди людей,
Холодный яд в душе моей.
И то, чем жил и что любил,
Я сам безумно отравил.
Своею гордою душой
Прошел я счастье стороной.
Я видел пролитую кровь
И проклял веру и любовь.
Я выпил кубок свой до дна,
Душа отравою полна.
И вот я гасну в тишине,
Но пред кончиной легче мне.
Я стер с чела печать земли,
Я выше трепетных в пыли.
И пусть живут рабы страстей –
Противна страсть душе моей.
Безумный мир, кошмарный сон,
А жизнь есть песня похорон.
И вот я кончил жизнь мою,
Последний гимн себе пою.
А ты с тревогою больной
Не плачь напрасно
надо мной."