Команда : Форум

foandgeld, хм... не заметила логической или сюжетной связи между обсуждаемым отрывком и сказкой про валенки...

Долго думал выкладывать или нет. Собсно, вот.

"Монолог на кухне"

– Вот, с горчицей бутерброд сделай, говорят, похмелья не бывает, если горчицей закусывать. Хотя, при наших дозах от похмелья ничто не спасет. Так на чем я остановился? Помнишь, прошлой осенью я звонил тебе, говорил, как всё круто и жизнь прекрасна? Ты еще мне тогда советовал поменьше курить всякой хрени.
Тогда я чувствовал на головой подвешенный к облакам кусок собачьего дерьма. Который постоянно двигался от меня и обратно. И постоянно норовил рассказать всем. Но я всем вокруг говорил, как мне хорошо. Это затягивает. Можешь остановиться, но не хочешь. Улыбаешься всем. И в то же время хочешь с размаху бить всем по лицам. Живешь в мире, куда не проникает шум. Если бы у всех людей отрезали языки. Воротит от работы. Когда твои зубы жуют твою голову. Я теряю время. Закрывая глаза, чувствуешь, что еще раз забудешь свой голос. А они постоянно говорят, что мне не хватает самообладания. И когда все привыкли к тому, что я любые неприятные ситуации разруливаю одной лишь острой шуткой, я чувствую их надежды. Но времени нет, а мысль по-прежнему витает вокруг того куска дерьма над головой. И неприятная ситуация переходит в разряд пятна на репутации. Несмываемого пятна. И эта белая дрянь на столе не выпускает из своих воспоминаний о тех вечерах у открытого окна. Ты думаешь легко быть никем? Приходя куда-то. Что-то просят сделать, из-за банального безволия тут же соглашаешься. И в этот же момент, еще на закончив разговор, знаешь, что ты полном дерьме. Что совершенно невозможно сделать это в означенный срок. Что придётся придумывать какие-то отмазки. В то время, когда объясняют детали, задаёшься вопросами, как будешь с серьезным лицом говорить, что был болен, что во всем районе на сутки отключили свет, что у друга кто-то умер и ты должен был быть рядом. А потом неизменно соглашаешься, уходишь и материшься. Сначала мысленно, потом вслух, громче и громче. Проходящие мимо люди с недовольными лицами смотрят на тебя, ты, не замечая их, думаешь, как хорошо было бы искупаться в Женевском озере. Разговаривать на иностранном языке, вставляя родные ругательства. Выходя из воды, смотришь на прогуливающихся по берегу плоскогрудых француженок, и спрашиваешь у них, сколько стоит средних размеров вилла на противоположном берегу. Они, не понимая английского, удивленно разглядывают шрамы на твоем сердце. Рисуешь им на песке восточноевропейскую модель демократии и утверждаешь, что они ничего не понимают в политике. Не прощаясь, входишь обратно в воду... А прохожие по-прежнему оглядываются. Замечаешь, что идешь не в ту сторону. Разворачиваешься, догоняешь последнего встречного прохожего, и ему тоже говоришь, что он ничего не понимает в политике. А он может оказаться накачанным недоумком и без лишних слов сломает тебе нос. И ты смотришь ему вслед и думаешь, как хорошо было бы еще раз искупаться в Женевском озере. Кто кроме канадцев читает дерьмовую канадскую прессу? Мне просто жизненно необходим стаканчик сухого вина и кусочек горького шоколада. Это результат постоянной зависимости от настроения. Надоел их бред. Ощупывая хлещущий испорченной кровью нос, понимаешь, как просто быть никем. Так просто жрать тонны непонятных таблеток. Суета откатывается как волна и все кажется призрачно-ложным. Вырастаешь до облаков, собираешь их вокруг себя и кричишь, чтобы все отвалили, оставили в покое твое тело. Снимаешь с облаков собачье дерьмо и бросаешь его. А куда бросить? Некуда! Вешать на чужие спины? Думаешь, кому есть до тебя дело?
Сейчас вспоминаешь детство, видишь улыбки друзей, чистые, наивные. Лица без груза усталости и планов на будущее. Самые близкие и лучшие из них уже в земле, а остальные сейчас где-то далеко, планомерно выстраивают свою карьеру, женятся, заводят детей, новые знакомства, ходят на деловые встречи в рестораны. А ты по-прежнему здесь. И так хочется, чтобы всё было как прежде, но время не обращает внимания на сопли. И когда заходишь в гости к родителям, твоя мать открывает дверь, а ты её не узнаёшь. Из той, твоей, молодой, красивой матери, она превратилась в обычного пенсионера. Хотя ей всего 47. Ты смотришь на её постаревшее, морщинистое лицо, на седеющие волосы, на уродливые очки, которых она сроду не носила, и хочется плакать. Представляя мысленно, во что превратилась та квартира, в которой ты провел большую часть своей жизни, какая тишина и затхлость там сейчас стоит, чувствуешь, что совершенно не имеешь желания проходить внутрь.
Всё меняется, течет, приходит и уходит, и я хронически не могу к этому привыкнуть. На днях я наткнулся на свой старый дневник и тут же, при первом взгляде на обложку, разрисованную разноцветными рожицами, провалился в ностальгию. Через какое-то время, очнувшись, открыл наугад посередине, кажется было лето 99 года, погоди, принесу... Вот, да, запись от 10 июля 1999 года, слушай:
"Проснулся в полседьмого утра от непонятного восторга. До обеда от нечего делать читал Библию, в результате понял, что ничего не понял, по-моему, подобной ерундой не стоит заморачивать себе голову. Можно жить проще. После обеда ходили купаться на мост. Смешно было смотреть на Алиску, решившуюся, наконец, вместе с нами прыгнуть с моста. Вся аж светилась от счастья. Несмотря на отбитые ступни. Потом мы долго еще бродили по городу втроем, босиком, смеясь над каждой ерундой и улыбаясь в лица прохожим. Я сочинил смешной стишок про Алису и её побежденный страх высоты. Славка тут же обещался придумать музыку и сделать песенку. Он ведь у нас гитарист теперь. Какие-то кореша новые у него там, несколько волосатых личностей. Обещал познакомить. Неизвестно, как там будет в будущем, но мы решили никогда не отходить друг от друга далеко. Вообще-то это мы решили еще в детском саде, но сейчас утвердились в этом окончательно. Если завтра, наконец, будет хоть небольшой ветерок, пойдем на поле запускать воздушного змея. Больше писать лень, хочется бегать, прыгать, кричать."
А? Как оно? Куда исчезла та атмосфера? Где сейчас та наивная беспечность и непринужденность? И не говори, что это всего лишь детство и оно не вечно. Это навсегда. Но оно прячется где-то далеко внутри. Но всё так же иногда вечерами хочется играть в настольный теннис воздушными шарами, как в том клипе Пинк Флойд... В конце концов именно это ощущение законченности заставило Алиску взяться за шприц. Я так и не выяснил тогда, кто ее подсадил на это дерьмо. Сегодня она говорила, что все, завязала, сдаваться рано, но уже завтра я видел её извиняющие глаза, черные мешки под глазами, и ничего не мог поделать. Улыбалась, смеялась, занималась делами, а потом вдруг шла за ножом и резала вены. Хорошо помню, как за несколько дней до её смерти, в середине декабря, мы вдвоём сидели на берегу, потягивали мерзкое теплое пиво, хотелось молчать, но она все говорила и говорила, постепенно скатываясь в истерические крики...

"Знаешь, я устала. Мне кажется, я уже не смогу жить как раньше. Ведь всегда именно Славик вытаскивал нас из сопливых детских депрессий, он постоянно был в движении и мог раскачать и поднять тебе настроение, как бы дерьмово тебе не было. Кто сейчас мне поможет? Ты? Вряд ли. Ты всегда где-то в облаках, мечтаешь о своих камчатских вулканах. Почему так? За что? Кому пожаловаться? В девятнадцать лет умирать обидно. Что бы там ни говорили. Почему эти суки вокруг живут сколько хочется? Почему нам нельзя? Я не хочу так жить. Это не жизнь. Это омерзительно! Серость и ублюдочное существование. Со дня на день меня заберут в психушку и там я окончательно сойду с ума... Это страшно. И вот эта жизнь! Спасибо, полгода мне хватило. Для чего всё? Для чего это противное пиво? Этот сырой, непонятный, ненужный декабрь? Я не могу так больше. Что ты молчишь? А? Для чего все эти клятвы в вечной дружбе, если люди смертны? Вчера Славик, сегодня я, завтра ты, для чего? Какой смысл в этом дерьме? Кто вспомнит об этом? Через несколько лет нас сотрут из памяти. Что я буду делать, если с тобой что-то случится? У меня и так руки вдоль и поперек изрезаны. Куда дальше?"

Я думал о том же. И она знала об этом. Славик всегда удивлялся одинаковости наших мыслей. Я посмотрел ей в глаза и понял, что должен хоть что-то сказать.

"Давай подождем еще. До весны. В следующем году нам будет по двадцать лет, может быть, мы повзрослеем. Давай подождем до апреля. Ты выдержишь. Ты должна выдержать. Я помогу."

И она вроде согласилась, стало даже как-то светлее, появилась надежда. Что было дальше ты знаешь... На ее последнем рисунке был наш воздушный змей на фоне голубого неба. Один из немногих уцелевших ее рисунков. А ей ведь уже предлагали выставку сделать, работу какую-то предлагали, деньги. А она писала очередной шедевр, показывала двум-трем человекам, потом накачивалась этим дерьмом , рвала всё на части и беспощадно сжигала... Сидела среди пепла, измазанная краской и кровью и по-идиотски улыбалась. Помнишь, я заходил к тебе в те дни, мы тогда едва не подрались из-за моего желания нахамить всем и вся. Мне кажется, они обиделись на меня, за то, что я тогда не ушел к ним. Хотя я пытался. А теперь они приходят и говорят о новых птицах. И без вариантов. Только смутные намеки. И минимум времени. Пожалуйста, вот вам еще одна птица! Довольны? А мне что делать? Я не железный, в конце концов.

Наливай.
Там достань, тебе ближе, вроде в холодильнике котлеты оставались. Кинь в микроволновку.
Блять, последняя папироса. Нахрен ты курить бросил? Подай спички.

...Это постоянно раздражает. Когда ты сидишь на дереве летом в детском парке, смотришь на копошащихся внизу детей, улыбаешься, думаешь, вот бы сейчас остановить время... Но постоянное непонимание этих людей раздражает. Их неприятие моих идей, моего образа мышления постоянно заставляет идти на поводу у общепринятых правил поведения и моральных устоев. Иногда хочется плюнуть на их надуманные догмы и уйти куда-то подальше. К камчатским вулканам. Или хотя бы просто за город.
Ты помнишь ту сумасшедшую фанатку Че Гевары, с которой я знакомил тебя пару с лишним лет назад? Она тебя еще тогда обозвала зажравшейся капиталистской сволочью? Да, да, она самая. Так вот тогда, летом 2006-го, когда я был безнадежным депрессивным алкоголиком, я одновременно был счастлив, как в детстве. Именно благодаря этой вечно обкуренной девице. А я ведь даже не знал, кто она, откуда, сколько ей лет. Мы полтора месяца тогда жили в каком-то старом заброшенном доме с выбитыми окнами на краю дачного поселка в двадцати километрах от города и строили планы на будущее. Целыми вечерами она с упоением пересказывала мне в сотый раз подробнейшие биографии Че Гевары и Фиделя Кастро и обещала устроить здесь революцию и выпустить кишки всем капиталистам. Пела какие-то революционные песни на испанском, утверждала, что это именно латиноамериканский испанский, а если я позволял себе усомниться в этом, приставляла свой "командантский" нож мне к горлу и обещала в следующий раз пустить мне "вонючую капиталистскую кровь". А я ей рассказывал о Женевском озере, о Камчатке, о Париже. И она соглашалась, что да, конечно, перед переездом на Кубу стоит посетить эти места. Но если только везде устроить революцию! Именно так. От нее исходила такая энергия, что ночами совершенно не хотелось спать, мы накуренные бродили по окрестностям, крича всем вокруг, что "при коммунизме все будет заебись" и наслаждались свободой. Настоящей свободой. Так вот тогда, наслушавшись моих историй о друзьях, о детстве, как бы между делом, она мне сказала, что это как параллельные прямые, которые никогда не пересекаются. А если пересекутся, то неизменно происходит что-то, кардинально меняющее текущий порядок вещей и все становится другим. Но только для двух этих прямых. Близкие по духу, по мировосприятию, по своей непривязанности дурацким стандартам жизни в обществе, свободные, творческие люди никогда не должны быть рядом. Это приводит к непредсказуемым последствиям. Или люди сами отходят друг от друга или жизнь убирает одного из них со сцены. Иначе вместе они могут сделать что-то, что изменит мир, заставит его крутиться в их сторону. Так она объяснила мне гибель друзей, свои какие-то трагические события в жизни, о которых она никогда не рассказывала. И добавила, что нам тоже долго нельзя быть рядом. И сейчас, спустя каких-то два с лишним года, я в очередной раз убеждаюсь в её правоте. Ну, да ты знаешь, что я имею ввиду. А что я мог успеть сделать за два дня? Да ничего.
...А тогда, в середине августа, она сама ушла. Я проснулся поздним утром с дикого похмелья и нашел на столе записку. Она до сих пор сохранилась у меня, вот, пожелтела и порвалась местами. Она прощается, почти дословно цитируя своего любимого Че Гевару:
"Я вновь чувствую своими пятками ребра Росинанта, снова, облачившись в доспехи, я пускаюсь в путь. Может быть, я пытаюсь сделать это в последний раз. Я не ищу такого конца, но он возможен. И если так случится, прими мой большущий поцелуй и последнее объятие. Расти хорошим революционером. Не ищи меня, когда-нибудь я вернусь. Адьос, амиго.
Команданте Че.

И больше я о ней ничего не слышал. Тогда я, кажется, и у тебя о ней справлялся.

...И это никуда не уходит из головы. Постоянно вертится. Пытаешься думать о другом, но не получается. Каждый день новые события, новые знакомства, разговоры, но это никак не может занять главенствующее положение в голове. Постоянно где-то сбоку. И от этого никуда не деться. И еще мне интересно, почему уходят другие, но не я? Непонятно...

Слушай, надоела мне водка, давай может сходим за вином? А? Я уже сутки из дома не выходил. Надо воздухом подышать. Давай, давай, нажраться всегда успеем. Надо чаще встречаться. Это хорошо, что ты меня выслушал. Хотя, наверно, так и не понял меня. Да не суть важно...

« Nighty:

foandgeld, хм... не заметила логической или сюжетной связи между обсуждаемым отрывком и сказкой про валенки...

а ее пока еще нет, но будет. А вот связь мжду валенками и второй сказкой прямая.
я просто написал о томже промежутке времени, но про другое место.

Добавлено (07.02.2009 22:19:16):

212*************212

Приди ко мне, о Странник!
Никогда! Больше никогда не будет этого!
Счастье не стоит всех денег, что дают тебе друзья.
Зачерпни ладонями воду из зеркального озера,
Омой свое лицо холодной влагой.
Не будет больше как прежде,
Лишь здесь всегда тебе рады!
Не будет больше тебе дома спокойно.
И дом твой вскоре заберут враги.
Все, что ты имел ничтожно,
Ко мне скорей в объятия спеши.
Оставь свои мечты, останься здесь.
Нет у тебя больше никого, кроме меня.
Ни долг, ни слово, ни честь
Не найдут, никогда не найдут тебя здесь.
Останься со мной навеки в неге.
Ни что не сможет нас разлучить.
О Странник не жалей ни о чем,
С тобой мы вечно здесь будем жить.
Ни горе, ни печали не найдут нас.
Пусть умирают вокруг нас люди, пускай.
Лишь бы мы были вместе, навеки вместе.
Лишь крепче в объятиях меня обнимай.
Забудь все! Останься навеки со мной!
Забудь свое имя, люби лишь меня одну!
Ни что не властно над нами,
Лишь ты навеки останься в ложе со мной.
В сырой постели из мхов и трав,
Укутанной серой мглой.
Усни навеки лишь раз
И навсегда останься со мной!

Едва успев увернутся от объятий обольстительницы, человек попятился назад, пока он так отступал он мог не опасаться нападения. Так он шел до самого рассвета. И лишь с первыми лучами солнца он смог остановится и немного отдохнуть.
Дойдя до того места, где еще ночью его пытались соблазнить, он увидел камень, поросший серым мхом и старые почти сгнившие обрывки ткани. Подняв кусочек ткани он увидел, что когда-то этот кусочек был частью дорого платья. Стряхнув мох с камня человек увидел, что камень был надгробием. Надписей уже, увы, нельзя было прочесть, но стилю письма и датам рождения и смерти, что здесь похоронили молодую девушку.
Вспомнив рассказы своей бабки о девушке, которая ночью исчезла из дома. Девушка вернулась лишь через месяц здоровая, но сильно испуганная. При каждом упоминании ночи она впадала в истерический смех. Она прожила еще не больше года и умерла едва родив ребенка. Кто этот ребенок уже никто нее помнил.
Постоя возле могилы, человек зашагал по своим делам....

Добавлено (26.02.2009 20:23:53):

достойная плата

– Снимай шлем!
– Я не могу!
– Снимай! Мы хотим видеть твое лицо!
– Я не могу! Стоит мне снять шлем и показать свое лицо, вы.... Вы все, все тут же попытаетесь меня убить...
Толпа гудела недовольством, то тут, то там тали доносится возгласы: " Да кто он такой? Возгордился собой! Мы попытаемся убить нашего защитника?!".
Рыцарь сделал шаг назад, за еще теплый труп убитого им чудовища. Чудовище не было страшным и опасным, оно было достаточно маленьким. Но оно уже успело разорвать нескольких горожан и распугать всю дичь в округе. Рыцарь вскочил на коня:
– Я ведь только защитил ВАС! Я убил для ВАС это чудовище, разорявшее ВАШ город и убивавшее Вас! Я Спас Вас! Я хочу уйти с честью и миром.
Но толпа продолжала гудеть и с каждой минутой недовольство все сильней нарастало:
– Да кто ТЫ такой, в самом деле? Ты смеешь указывать НАМ!? Мы желаем видеть Твое лицо!
Толпа все ближе и ближе подступала к рыцарю. Рыцарь не мог ускакать – слишком многих бы покалечил его конь. Толпа подходила все ближе, и кто-то стащил рыцаря с коня и начал снимать шлем. Рыцарь в последний раз пытался вразумить толпу:
– Не надо! Вы все равно ничего не поймете! Вы только делаете хуже себе! Пожалейте себя! Не надо!.. Во имя всех Богов! Во имя Земли! Во имя солнца, что светит днем! Не надо! Остановитесь!
Уже почти шепотом говорил рыцарь, пытаясь закрыть свое лицо.
Толпа перестала роптать и начала пятится от рыцаря. У одного из горожан выпал из рук шлем и покатился по мостовой. Толпа вдруг остановилась и меж людей, шепотом, летали слова: "не человек. Не человек!"
– Он же не человек! Урод какой-то. Его голова, она вроде собачья....
-Я же вам говорил, не надо снимать шлем. А теперь....
-Чудовище, еще одно чудовище! С нас хватит! Убьем его!
– Убьем! Убить чудовище! – ревела толпа – повесит на самом высоком суку!
Пока рыцарь пытался сесть в седло, кто-то из горожан вырвал у него из ножен меч и воткнул рыцарю в бок. Рыцарь еще пытался сесть в седло, но упал и с трудом поднялся на ноги. Глотая собачьим ртом воздух он прошептал:
– Вот и все... Вот ваша плата за доброту? Мне уже не суждено вновь вернутся домой...Но знайте смерть еще к вам придет, я не успел сказать раньше, скажу сейчас. Это всего лишь детеныш чудовища, у него есть мать. А она то отомстит за сына и за меня...
Но толпа не слышала его слов.
Рыцарь упал на колени, уже не в силах встать.
-Ха ха! Да он оказался слабаком! Как же мы раньше сами не смогли убить чудовище?
С этими словами толпа стала расходится по своим делам.
Тело рыцаря лежало на площади еще долго, до тех пор, пока его не выбросили за городские стены. Но и там оно пролежало не долго– кто-то украл его ночью. Хотя о рыцаре уже никто не жалел.

Добавлено (27.02.2009 21:03:43):

-Собратья! Сколько можно терпеть этот террор! Пора положить конец тирании!
-Да! Нет произволу! Нет массовым убийствам!..– гудела толпа.– Но что мы можем сделать?
-Мы уничтожим врага его же оружием. Ты!– вожак указал на почти великанского размера соплеменника. – Принеси тот чан с зеленой жидкостью.
Осторожно! Вот. Хорошо! А теперь слейте все те бутылки в чан. Хорошо!
Вожак деловито взял гусеницу и привязал к удочке:
– Смотрите на гусеницу, ее структура почти такая же как и у нашего врага.
начало восстания.
Вожак опустил гусеницу в ядовитый раствор. Чан забурлил и зашипел. Вожак поднял удочку, но на крючке уже ничего не осталось:
-Вот видите! Замечательный раствор получился! Все, да все берут по бутылке и каждый наберет себе немного. Затем найдет себе врага и выльет из бутылке ему на кожу.
Мухи строем шли к чану и заполняли бутыли зеленой жижей. Они отправлялись на войну...

По сну 11.02.09 с 10.30 до 11.20

Родилось сегодня. Пытался написать, чтобы всем было знаком и понятно.

***
Температура растет. Трудно дышать.
Воздуха становиться все меньше, поэтому дыхание прерывистое, нечастое.
Жадные глотки кислорода. Раз за разом.
Кажется, что весь мир сжался до небольшого пространства вокруг тебя.
Мир, это всего лишь несколько сантиметров.
Мужчина и женщина рядом. Между ними почти нет пространства.
С каждым моментом расстояние сокращается.
Смотрят друг на друга. Трутся друг о друга.
Раз за разом. Движение за движением.
Давят друг на друга. Ощущают друг друга.
Вздохи. Тихие, сдавленные стоны.
Сейчас они причиняют друг другу неудобство.
Напряжены. Каждый нацелен на одно.
Еще не много, и все усилия окупятся.
Еще не много, и мир изменится.
Еще...совсем немного...сейчас...
...и это случиться.
Наступит неописуемое чувство свободы.
На смену напряжению придет расслабленность.
Радость. Легкость. Удовлетворение.
Награда за упорство.
Вся жизнь будет измеряться только паузами между вздохами.
Долгими, глубокими, жадными. Сладкими.
...и это случиться...
...когда автобус остановиться, и большая часть людей выйдет из него.
И никто больше не будет наступать друг другу на ноги.
Довить в плечо соседа. И упираться в спину.
Минутное счастье... и оно может наступить несколько раз за время поездки в общественном транспорте.

Nomaan Конкретно, четко и образно. Картина так и встает перед глазами. :/: :)

...Одинокая пушистая берёза, яркое слепящее солнце, легкий ветерок, высокая июльская трава, ощущение полной расслабленности. Умиротворенность. Бескрайность. Восторг. Фигурка человека вдали у горизонта. Приближается. Размашистые облака. Глубокое небо. Беспечные бабочки. Босиком навстречу. Девушка. Красное платье. Безразличное выражение лица. Тонкие белые руки. Несколько шагов. Остановилась. Прямой взгляд. Внутрь. Нервничаю. Что-то не даёт заговорить первым. Солнце скрылось за облаком. Поразительно знакомый, сухой, равнодушный голос.

– Твоя душа ни кому не нужна. Ты слишком не любишь её. Она слаба и больна. Ты постоянно лжёшь ей. Это не прощается. Это не прощается никогда. Никто больше не будет отвечать на твои вопросы. Никто не станет больше слушать тебя, кричащего в темноту о преследующей несправедливости. Это больше ни кому не нужно. Посмотри на небо. Это для тебя. Солнце последний раз выходит из-за облаков. Последний раз. Подумай. Равнодушие не прощается.

Пронзив напоследок по-прежнему безразличным взглядом, девушка шагает прочь. Провожаю взглядом. Солнце жжёт плечи. Фигурка в красном платье превращается в маленькую точку на горизонте. Всматриваюсь. Где-то глубоко внутри звенят колокольчики, нежный женский голос тихо напевает:

В небесах мои слёзы
Мой несбывшийся рай
В облаках мои грёзы
Солнца мёртвого край
Запах летней берёзы
На улыбках сыграй
Судьбы тяжкой колёса
В пыль надежды стирай...

Нестерпимо хочется кричать. Кричу. Бабочки непонимающе улетают. Солнце по-прежнему обжигающе давит. Всё плывет перед глазами. Точка на горизонте принимает форму восклицательного знака. Несколько секунд напоминающе мигает. Восклицательный знак принимает форму кроваво-красного шара. Увеличивается. В полнеба. Яркая вспышка. Грохот капающей из носа крови беспощадно бьёт по перепонкам. Сознание улетает вслед за бабочками. Лицом в траву. Падаю. Прохлада. На ромашке сидит кузнечик. Закрываю глаза...

...Отпустило. Размазывая по лицу кровь, открываю глаза. Всё по-прежнему. Ночь. Настольная лампа. Снаружи метель. Февраль.

предыстория: я увидел фото первого слета метлиба, там было по дням: 1,2..
вот мне пришла мысль: а как этио выгляло бы со строны?
прошу не обижаться – все шутка.

В небе еще только поднималось утреннее солнце, а плес уже шумел и гудел. По тропинке меж редких деревьев прогуливались бабушка с внуком. Они неспешно шли, собираю грибочки и ягодки. Выйдя на опушку, они увидели дотлевающий костер. А вокруг костра валяются бутылки, какие-то рваные тряпки весят, железки валяются. Маленький внучек тычет пальчиком на комок шерсти и смотрит на бабушку:
– Баб, а баб! А это ежик?
– Нет, сереженька. Это дохлая белка, не трогай ручками.
В этот момент комок шерсти начал расти, пока не достиг человеческого роста. Пробурчав что-то не членораздельное белка зашаталась в сторону.
Бабушка онемела от страха: поляна зашевелилась. Из-под коряг и тряпок выползали страшные, волосатые, небритые, опухшие существа. Внучек закрыл глаза ручонками и плакал прижавшись к бабушке, которая еле стояла на ногах.
На поляне собиралась толпа злобных и сонных троллей.....

Hanevold, потрясающе! Как-то одновременно и мурашки по коже бегают, и ощущение пустоты оглушает. Сильно написано.

foandgeld, чёрт, хорошо получилось))) Думаю, тебе стоит заняться жизнеописанием МЛ ;)

« Nighty:

Думаю, тебе стоит заняться жизнеописанием МЛ

я слишком редко живу событиями МЛ что бы описывать. :(

Что-то давно тут никто не постил – непорядок!
Собственно, ни о чём, москвичам посвящается:

Подземка

Она тряслась в душном вагоне метро. Утро. Рабочий день. Толпы людей, словно какой-то сошедший с ума муравейник, оккупируют вагоны, станции, переходы, волнами выплескиваются из дверей и растекаются несколькими рукавами к остановкам, переходам, по тротуарам – к подъездам офисов.
Она тряслась в душном вагоне метро... Человеческая масса плотно заполняет всё пространство вагона. В остатках спёртого воздуха, болтающихся где-то под потолком, витают запахи человеческого пота, шкур убитых животных, грязной синтетики и слабый "отзвук" амбрэ от обитателей улиц и переходов, к ним примешиваются шлейфы парфюма и косметики.
Сейчас Она ничего этого не замечала – Она была с головой погружена в то, что происходило у Неё внутри. А внутри Неё разрасталась пустыня, как после ядерного взрыва. Она не переставала задавать себе вопрос, что же Она сделала не так, что вдруг произошло, почему всё так резко изменилось за одну ночь. Она вновь и вновь перебирала в памяти все детали – каждый жест, каждый взгляд, каждое слово... Каждое из них оставило рану в Её душе... Боль была настолько сильна, что Она уже практически ничего не ощущала. Сознание никак не могло принять новое положение вещей, новый Её статус...
Внезапный толчок. Она едва удерживается на ногах, цепляясь за поручень и стоящих рядом пассажиров. Поезд остановился в туннеле. Свет в вагоне начинает мигать. Проходит несколько тягостных минут. Воздуха становится всё меньше. Голос машиниста, разносящийся по громкой связи, пробивается, словно сквозь вату. Свет меркнет. Она медленно сползает на пол.
Открыв галаза, Она видит стены какой-то станции, какой – понять сразу не получается. Над Ней стоят две женщины. Самые обычные, какими кишит этот людской поток. Заметив, что Она пришла в себя, они суют Ей таблетку валидола, вытаскивают на улицу, не переставая о чём-то расспрашивать. Она лишь мотает головой. Женщины доводят Её до остановки, беспокойно поглядывают на часы. Заметив это, Она говорит им, что чувствует себя нормально и в состоянии о себе позаботиться.
Посидев ещё немного, Она поднимается и идёт. Непонятно куда. Незнакомая серая улица. Незнакомые серые дома. Голые чёрные деревья, мёртвыми палками торчащие из незабетонированных клочков земли.
Её бьёт дрожь. Засунув руки в карманы, инстинктивно подняв плечи, сжавшись в тугой комок, Она бездумно переставляет ноги, стараясь делать это как можно быстрее. Через несколько минут Она подходит к массивным дверям под красной буквой "М" и снова ныряет в подземку.
Снова духота и дикий коктейль запахов, снова суета и толкотня, снова бесконечный снующий человеческий поток.
Всё как обычно.
Делая шаг за турникет, Она растворяется в этом потоке.

« Nighty:

Что-то давно тут никто не постил – непорядок!

дык надо из рукописи в ворд переводить, и редактировать. а это время :D

« Nighty:

Подземка

Не проникся.. Возможно, от того, что я не москвич. )) Хотя московское метро мне весьма нравитсо. Особенно старые станции на Сокольнической линии и старые вагоны с толстыми мягкими сиденьями. :/: И ветер из тоннеля перед прибывающим поездом. :/:

« foandgeld:

дык надо из рукописи в ворд переводить, и редактировать. а это время :D

Дык, научись быстро набирать вслепую и сразу без ошибок и всего делов-то.

« Hanevold:

и сразу без ошибок

я иногда специально ошибку делаю :)

« Hanevold:

Дык, научись быстро набирать вслепую и сразу без ошибок и всего делов-то.

нет а где ритуал?

« foandgeld:

я иногда специально ошибку делаю :)

Типо авторский почерк? )

« foandgeld:

нет а где ритуал?

Ритуал как раз в процессе создания рукописи, когда чиркаешь и исправляешь написанное, делая какие-то пометки или скомкиваешь лист и бросаешь со злостью в угол, а потом подбираешь, перечитываешь, бережно разглаживаешь и кладешь в стопку к остальным (или рвёшь на кусочки и его и все остальные).

А тут – просто тупо настукивание. Буквы становятся неживые, текст тусклый.

« Hanevold:

Типо авторский почерк? )

да.

« Hanevold:

А тут – просто тупо настукивание. Буквы становятся неживые, текст тусклый.

для кого как.
но после настукиания нужно и отредактировать.
неживые буквы? то есть еще не мертвые, но уже не живые?
Буквы-нежить! новое течение русской литературы!

« foandgeld:

Буквы-нежить! новое течение русской литературы!

Дык, пора уже встряхнуть старушку русскую литературу новыми веяниями.)
Прогрессивный пост-модернизм как возвращение к рукописным текстам! \m/

Утро

Облака. Легкие, почти бесцветные хлопья то ли сизого, то ли розоватого оттенка... Светлая дымка тумана... Уже рассвело, но солнце еще не взошло. Мир еще дремлет... Лишь мягкий теплый ветерок нежно целует сонную листву серо-зеленых деревьев.
Сейчас мое время. Расправляю крылья, глядя с высоты, как падают, кружась, пепельно-серые перья, словно снег Сумрака сыплется на спящий город. Сейчас можно – выйти к самой поверхности Сумрака, туда, где за тонкой кромкой – мир людей и вещей. Меня не заметят, некому. А если кто-то и взглянет вдруг в мою сторону – увидит просто мелькнувшую тень...
Вдох. Закрыв глаза, мягко скольжу в потоках теплого воздуха. Облака. Легкие, почти прозрачные, как будто они тоже принадлежат Сумраку, а не этому миру. Я не вижу их сквозь закрытые веки, но ощущаю их над собой. Еще немного... Мир и покой спящего города, тепло летнего ветерка, легкость утренних облаков – я впитываю все это, паря в просыпающемся небе...
Когда взойдет солнце, я стану таким же невесомым и бестелесным облаком...

Воскресенье. Полвторого ночи. Устал от попыток уснуть.
Страх охватил меня. Все тело содрогается при каждом вздохе.
Мое тело свободно, но разум скован.
Все мои страхи держат меня.
Я даже могу назвать их поименно.
Я знаю, как они появились, и к чему могут привести, но я не могу с ними справится.
Такое ощущение, что мою грудь сдавливают, и хочется кричать, как только в очередной раз мое сознание покорно возвращается к пониманию, что же происходит в моей жизни.
Хочется бежать. Бежать далеко. Быстро. Не оглядываясь. Бежать, как бежит соседский мальчишка, напуганный дворовой собакой. Большой, лохматой, с огромной пастью, и страшным лаем. Бежать и понимать, что она пустилась в погоню, по причине твоих не осторожных действий, шума, необдуманного поведения. Потому что ты был не прав.
Это невыносимо. Хочется поделиться с кем-нибудь, рассказать, отдаться чьей-нибудь опеке и заботе. Но, никого рядом нет, я один в своей комнате, пялюсь в потолок, пялюсь в темноту.
Страх и чувство одиночества – не лучшее сочетание. Самое смешное, что сейчас мне совсем не жаль себя. Мой рассудок остается чистым, и я осознаю все, что происходит. Я знаю, чего я боюсь. Я знаю, что продолжать бояться – значит только делать хуже. Я знаю, что надо справиться с этим. Но я не могу.
НЕ МОГУ!
И злюсь из-за этого. Злюсь на себя, из-за упущенных возможностей, из-за допущенных ошибок, из-за слабости характера, из-за того, что боюсь. Злюсь из-за того, что уже полтора часа не могу уснуть, и не могу закрыть свои глаза.
Я боюсь завтрашнего дня. Я боюсь проблем на работе. Я боюсь оказаться не правым. Я боюсь, не справится с обязанностями. Я боюсь, что окружающие будут считать меня глупым. Я боюсь оставаться один. Я боюсь довериться людям. Я боюсь узнать, какой я на самом деле.
Вот поэтому, я пытаюсь уйти в мир иллюзий. Прячусь в фантазиях о лучшей жизни, вместо того чтобы добиваться этой самой, мать ее, лучшей жизни, Черт ее дери!
Но как бы я не бежал от себя, все равно я бегу навстречу к своим страхам.
Замкнутый круг.
Я боюсь.
Сейчас я больше всего боюсь, что ко мне зайдут: что мне придется говорить им; объяснять, что я здесь делаю; выслушивать чужое мнение; подчиняться.
Мои страхи заставляют меня избегать людей, избегать разговоров. Заставляют скрываться, прятаться за масками, и не пускать их к себе в душу. Я боюсь, что меня узнаю, что обо мне узнают. Я даже не существую для себя, но я строю свой собственный мир.
Чем дальше я отдаляюсь, от мира, тем сильнее я боюсь.
Два часа ночи.
Пожалуйста, не оставляйте меня одного!

Вот вам немного говнотворчества )

Вопросы, ответы, размышления... В последнее время они сжигают тебя, ты таешь на глазах, как будто горящая спичка. Время уходит. Сожаления тоже уходит. Чем дальше заходит прочес, тем сильнее ты за него цепляешься. Кажется, что твои мысли – единственное, что позволяет все еще оставаться здесь. Часы, минуты, дни... Эти отрезки не имеют никакого значения, если само понятие времени стирается. Кто же знал, что это будет результатом твоего поиска. Осознание того, что ты убиваешь себя своими же усилиями и не можешь остановиться. Уже убил. И хотя процесс еще не завешен, есть лишь один возможный исход. Каждое действие определено предыдущим. Каждым действием ты приближал свое растворение в пространстве неуправляемой информации. Еще немного и тебя не станет. Но хотя ты и умрешь в обычном понимании, на самом деле это будет не смерть. Можно назвать это преображением. Того, чем ты являешься сейчас не станет. Будет нечто иное, часть квази(хотя кто знает?)-разумного пространства. Его нельзя понять или описать. И чем больше ты осознавал его, тем больше ты растворялся в нем. Сначала ты не замечал изменений, а позже уже и не мог заметить. Потом ты просто понял, точнее сказать, у тебя вдруг появилось знание, что изменения есть. А вскоре все стало окончательно ясно. С приходом этой ясности ушли страх и неуверенность. Радости и удовлетворения тоже не стало. И это было уже не важно.
Ну вот, уже почти конец. Еще совсем чуть-чуть и больше тебя не будет. У тебя еще остается время на одну мысль. Раньше ты так и не смог бы выбрать из всех одну достойную.
Теперь ты просто улыбаешься и задаешь глупый, казалось бы, вопрос.
Мечтают ли андроиды о киберовцах?
Ты и так знаешь ответ.
На мгновение тишину разрушает твой смех. Последний. Возможно, он даже чище чем тот, что был первым. Смех уходит за тобой. Это было последнее, что ты осознал.

Соционетвокзависимость

Понятия не имею, зачем я завел себе еще один аккуант в очередной социальной сети, на этот раз на mylivepage. Страшно подумать, это уже 3 страничка для блога, когда я и для одно не могу собрать материала, таская идеи в своей голове уже больше года. Зачем? Зачем я на фэйсбук? Твиттер? Так и до MySpace дело дойдет. Для чего? Создавать видимость жизни, и социальной активности.
Признак отсутствия жизни, это более двухсот людей во френдленте, половины из которых ты в действительности не видел, с третью из которых ты не общаешься уже 5, 10, черт-знает-сколько лет, но просто они у тебя в списке. Это как телефонная записная книжка: куча номеров, по которым ты звонить нее будешь никогда в жизни, но они есть, по причине "а вдруг понадобятся". Бывшие одноклассники, коллеги по работе, люди, с которыми, будучи детьми играл в одной песочнице, а потом они переехали в другой дом, город, страну, другую долбанную планету. Подруги друзей, с которыми виделся один раз в кафе, за городом, на общих праздниках, просто оказались с разных сторон фотографирующихся людей, на одном снимке.
Настройка приватности, подписка на рассылку, поиск новых друзей. Легче сразу вышибить себе мозги. Зачем? Ведь всем этим ты занимаешься в своей реальной жизни. Скрываешь свои мысли от окружающих, избегаешь раздражающих тебя типов, завязываешь быстрые знакомства, насилуешь сознание своим друзьям. И вечно споришь, о том, на какой соц.сети лучше сидеть, чьим подписчиком быть и в каких сообществах получать информацию.
Это было бы ужасно, это была бы болезнь, зависимость, вредная привычка, если бы не одно но...ироничная шутка судьбы...
....что ты пишешь про себя – то ТЫ и есть.
Пара простых односложных предложений, за 2 дня – простые, односложные 2 дня.
Бредовый, нечитабельный поток сознания, с невероятными метафорами, и полными боли словами – бредовой, непонятный поток существования.
Нарциссизм в чистом виде. Убийство времени, своего и окружающих. Бегство от действительности, ответственности, и самого себя.
Ответьте мне, зачем Вы это все читаете?
Разве Вы уже прочитали все книги, которые хотели бы прочитать?
Посмотрели все фильмы, и услышали всю музыку?
Обсудили все темы, которые вас волновали?
Разве вам больше ничего не интересно?
Разве вас не тошнит, от такого образа жизни: листать страницу за страницей?
Разглядывать фотографии незнакомых вам людей?
Разве Вы настолько стары, что только и можете со скептицизмом смотреть, на все что твориться у Вас, да искать смысл и философию, там, где ее нет по определению?
Разве вы, еще не поняли, что я все это пишу, чтобы поиметь вас?
Мне также важно ваше мнение, как и вам мое.
Откройте окно, вдохните полной грудью, то что в городе принято считать воздухом. Наорите, на идиотов, которые мешают вам спать.
Забудьте пароли, или почистите cookies.
Выключите компьютер.
Сделайте хоть что-нибудь.
И забудьте что здесь написано.
И идите...Пошли отсюда!
Мне плевать и я ухожу!