Команда : Форум

Пламя костра медленно разгоралось и лишь лёгкие дуновения ветерка, подгоняли почти уснувшие угли. Они словно живые, то разгорались ярким, алым цветом, то начинали темнеть и гаснуть. В такие моменты казалось, что всё, костёр умер и не воспылает его огненное сердце, не принесёт тепло и уют замёршим людям. Но по мановению неизвестной и загадочной силы, жилка жизни вновь просыпалась внутри небольшой пирамидки сырых дровишек, и слабенькие язычки алого пламени неуверенно начинали облизывать неподатливое дерево. Девушка медленно наклонилась к алеющим уголькам и аккуратно положив на них немного жёлтой и сухой хвои, стала потихоньку на них дуть. Маленькое пламя охотно ухватилось за предложенную древесную пищу и быстро поглотило столь малую порцию сухой, и во пламени вкусно пахнущей хвои. А влажные, тонко порубленные дровишки, так и не желали возгораться от столь малой порции сухой дресвы, лишь лёгкая, разочарованная девичья улыбка хоть как-то оживляла и без того тёмное пространство подле еле живого костерка. Вдруг, за незримой чертой, что не пускала дальше слабый и мерцающий свет костерка, раздался шум и громкий треск ломающихся веток. Обернувшись на звук, девушка разглядела в темноте мрачную и угловатую фигуру, что не соблюдая осторожности, ломилась сквозь невысокую поросль молодого сосняка. Я вышел в круг слабого света и не спеша, положил сухих веток недалеко от костерка и вынул из объёмного кармана плаща, большой кусок кедровой коры с остатками желтоватых, древесных волокон, что истончались крупными и прозрачными каплями смолы. Вытащив из-за широкого поясного ремня, маленький таёжный топорик, и расположив кору вдоль самой толстой ветки, Я аккуратно стал нарубать смоляную плашку на длинные и тонкие кусочки. Как только рядом с веткой падал новый брусочек, что был измазан жёлтой, с серыми вкраплениями коры, смолой, ты быстро подбирала его и ловко размещала на слабо тлеющих угольках, что с каждой минутой затухали, и священная жизнь огня быстро покидала некогда ещё горящие полешки. Маленькое огненное сердце, почувствовав живительную для себя липкую массу смолы, и в такт нашему дыханию, стало с каждой секундой биться всё чаще и чаще, наше лёгкое дуновение подхватывало крошечные язычки синего пламени и возгоняло их вверх, к сухой древесине. В твоих глазах Я видел, как зарождалось новое сердце костра, сердце, что будет биться и пылать всё ночь, и сила его, что перейдёт в наши с тобой сердца, никогда не угаснет, и не будет слабо тлеть и ждать подмоги, как этот костерок. Видел Я на лике твоём светлом, как возгоралось ярое пламя огня и тьма вокруг нас стала медленно отступать, сначала нехотя, и пытаясь противиться алым отблескам, но вскоре совсем сникла и видя, как женские уверенные руки подбросили в костёр порцию сухих смолистых веток, и услышав весёлый, жизнерадостный треск, отступила от трёх сердец, что смело бились и пылали в ночи. Я снял тяжёлый и намокший плащ, оставшись в одной плотной, с длинными рукавами, рубахе, почувствовал, как тепло у разгоревшегося костра и словно волна усталости, взявшись из ниоткуда, попыталась завладеть моим телом и сознанием. Но с силой зажмурившись и тряхнув головой, прогнал непонятное наваждение, опасаясь, как бы непонятный морок не накинулся и на тебя, Я внимательно посмотрел на соратницу и увидел, как ты раскинула в стороны руки и беззвучно потянулась, слегка приоткрыв рот в полусонном зевке. Большой, не по размеру вязаный свитер с широкими рукавами, делал тебя похожей на небольшой парус в рыбацкой лодке. Зажав в левой руке коло-оберег, что весел на груди моей, Я хотел протянуть правую руку и вытряхнуть из тебя наведанную силу, как громкий треск и яркая вспышка пламени осветила нас с тобой, прогнав непонятную прислужницу нави, что пыталась уволочь нас в тёмные чертоги. Ты недоумённо посмотрела мне в глаза, и мы вместе, взглядом проводили быстро удаляющийся в темноту ручеёк причудливого ветра, что едва различимо подвывал, словно жалуясь кому-то на великую силу ярого пламени.
- Ну вот ... – Тихо прошептала ты. – Что это за наваждение было? Ведь не поздно же ещё, просто темнеет в тайге горной рано.
- Весна ... передовой оплот Летний ... – Немного подумав, ответил Я. – Нечисть изгоняет, что с зимы осталась. Некогда силам жизнетворящим будет с Мореной биться, и так хлопот полно.
Я подсел поближе к тебе и плечи наши слегка касались друг друга. Даже сквозь плотные ткани одежды, Я чувствовал, как мерно бьется сердце твоё, и ровно вздымается грудь, наполняя лёгкие свежим, таёжным воздухом, что смешавшись с дымкой костра, приятно щекочет нос твой, смолянистым запахом кедра. Ты медленно скрестила свою левую руку с моей и положила ладонь на подстеленную под нас накидку, слегка касаясь большим пальцем моей ладони. Словно в замедленном движении, Я видел, как ты слегка приоткрыв влажные и красивые губы, отдающие в отблеске костра нежным розовым цветом, тихо вздохнула и положила свою голову мне на плечо, слегка мокрые локоны твои, непослушной прядью легли на краснеющей от тепла щеке. Правой рукой, боясь потревожить твой покой и созерцание причудливой картинки пламени, что во всю плясало на сухих толстоватых ветках, Я поправил прядку волос, и тыльной стороной ладони, нежно, как мог, стёр со щеки твоей тонкие капельки влаги, что остались от влажного локона. Ты немного повернула голову и взгляды наши встретились:
- У меня смола на пальцах пристала, липкая – жуть! – Тихо проговорила, и показала мне правую руку.
- Жалко масла нет, забыли взять, а то сейчас бы в миг оттёрли – Со вздохом проговорил Я, беря твою маленькую ладошку в свою.
- Масло? Ну да, хорошо отходит смола с ним ... – задумчиво проговорила ты и снова направила свой взгляд больших и красивых глаз на яркое, подвижное пламя.
Я нежно держал твою невесомую руку в своей открытой ладони и любовался белыми и тонкими пальцами, чьи красивые очертания на фоне загорелой ладони приманивали взгляд мой и не мог Я отвести его от изгиба запястья твоего. Я медленно поглаживал тыльную сторону ладони твою, и в области запястья мизинцем чувствовал, как бьётся нежная жилка, что несет от сердца горячего живительную силу красивым рукам. Неожиданно ты высвободила свою руку и положила её мне на грудь, слегка прижав коло-оберег и приподняла голову над моим плечом. Рука твоя медленно заскользила к моей шее и Я нежно обхватив её за запястье, положил твою маленькую и теплую ладошку себе на щёку.
- Чувствуешь, как смола щекочет? – Спросила ты, слегка поводя пальцами по щеке.
- Приятно ... – Прикрыв глаза, ответил Я, и повернув голову прикоснулся губами к твоей ладони.
Твой взгляд блуждал по моему лицу и искал встречи с моим, вскоре они пересеклись и между двумя парами глаз, в коих играли языки весёлого пламени, установилась невидимая и нерушимая связь, что с силой тянула людей друг к другу. Медленно, отпустив твою ладонь, Я обеими руками взял тебя за светлое, улыбающееся лицо и потихоньку наклонил свою голову к твоей. Слегка коснувшись носами, Я весело улыбнулся и подмигнул тебе, твоя рука скользнула мне на затылок и нежно стала гладить вдоль позвонков, кончиками шершавых от смолы пальцев, вызывая во мне трепетную дрожь, что пробежав по моей спине, ударила зарядом в сердце и тут же отправив мощный импульс в голову. Я не выдержал взгляда покрытых влажной пеленой глаз, приоткрытых нежных и манящих цветом губ ... слёзы, что выступили на глазах твоих больших ... Я нежно, по капле, собирал губами твои слезинки и ощущал вкус приятный, твоего жаркого дыхания, сладкий запах твоих губ манил и дурманил ...

Текст удалён модератором.

Ворлок, отлично! :/: Жизненно. Всё в точку.

Напомнило рассказ Пелевина из сборника "Жёлтая стрела" Иван Кублаханов.. хорошая штука кстати.. рекомендую, кто не читал

-)

Текст удалён модератором.

ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ ЛАМПОЧКИ

Я здесь уже давно. Вы спросите почему? Потому что так нужно для любимой родины. В это тяжелое время всем нам, жителям свободного мира, приходится жертвовать, чем-нибудь. И все мы это прекрасно понимают.
Вы спросите, устал ли я? Мой ответ будет – невероятно. Устал не только я устали все мои друзья, но мы знаем, что это временно и наступит время, когда нам не придется приносить в жертву себя. А усталость пройдет со временем. В конце концов, настает миг, когда даже самый тяжелый труд истребляет усталость и вместо него приходит автоматизм и привычка. Самое сложное в эту пору просто встать утром и открыть глаза. Сны уничтожаются, и все мы видим такую далекую и такую близкую победу.
Вы спросите, знаю ли я, когда это кончится? Нет, я не имею и малейшего представления о времени. Мой труд мой вклад в общую победу самое главное. Потому что если я не выложусь ради Великой победы, я не обрету счастья, и душа моя будет мучаться оттого, что я вошел в "рай земной" на плечах братьев своих.
Так говорит Отец. Он ведет нас к Великой победе в этой Великой войне. Именно благодаря его стараниям наш свободный мир уцелел после гибели прошлого мира. И наши внешние враги стали завидовать нам и пытаются уничтожить то, что мы сохранили и, то, что мы добились в черные годы. Сейчас нам, прежде всего, требуется полная победа над внешними врагами. После этого наступит новый мир, и солнце вновь встанет над свободным миром.... Но боже как долог путь к победе!

Я просыпаюсь. Колокольный звон оповещает нас о том, что началась наша смена. Долго он звонить не будет, все прекрасно знают свой долг перед родиной.
Я открываю глаза и вижу туже самую картину, что и вчера, позавчера, месяц и может быть уже год назад. Грязный совершенно не определенного цвета потолок. Наверное, он когда то был побелен, но сейчас это совершенно не заметно. И эта проклятая лампочка! Она никогда не гаснет, она как отражение всего вечного этом мире. Я помню, что когда то я перед тем как заснуть я думал и как бы развлекал себя что когда эта проклятая лампочка перестанет гореть что-то в мире случиться. Что-то страшное и неизбежно отвратительное в этом я был абсолютно убежден.
Я, кажется, проснулся окончательно. Я поднимаюсь с обшарпанной панцирной койки. Я как всегда одет, не хватает только обычной рабочей куртки. Тяжелейшие сапоги тут же у моих ног. Они здесь всегда, иногда, кажется, что сделать даже шага в них невозможно, настолько они тяжелы, но я обуваюсь и иду работать на благо Великой победы, на благо Великой родины. Наш Отец говорит, что это и есть то потаенно чувство долга каждого любящего сына отечества.
Рядом просыпаются мои братья. Я такой же грязный, как и они, приходит мне в голову. Они обуваются и надевают эти наши тяжелые куртки. Я делаю то же самое. Нас шестеро.
Я уже встал, и я иду завтракать, по дороге здороваемся и желаем успешного рабочего дня. Мы улыбаемся, мне кажется через силу. Но мы истинные братья и верные сыны отчизны и поэтому никто и никогда не сделает ничего плохого товарищу. Мы друзья, коллеги и семья.
Наш рацион не отличается разнообразием, но мы знаем, что времена тяжелые и все должны жертвовать. Вся наша жизнь превращается в постоянную жертву свободному миру. Все это для скорейшей победы. Мы знаем, что после нее мы будем жить счастливо, и родина никогда не забудет наших усилий.
Входит наш бригадир. Он наш малый Отец он наверняка пока мы спали, работал. Мы стремимся стать хоть немного похожими на наш идеал. Бригадир отдает все свое время на руководство различными группами. Он организует их правильную работу. Он отдается полностью на благо родины. Мы же пока простые работники и слишком слабы в духовном плане, чтобы отдаваться работе также. Нет, мы не завидуем! Мы его любим нашего малого Отца и восторгаемся им.
Бригадир говорит, что сегодня будет сложный день, но мы должны постараться исполнить план для блага свободного мира. Мы киваем, и всем нам становится немного стыдно, что мы сейчас сидим за столом, едим, а он, наверное, даже не завтракал и еда застревает комком в горле. Мы исполнены восхищения им и нашим Отцом, а так же нашей Великой Родиной.
Завтрак окончился. Перед выходом из общежития мы надеваем желтые каски. Безопасность труда, прежде всего. Наша Родина не может позволить себе потерю даже одного из нас. Ведь в нас сосредоточена вся надежда свободного мира в скорую победу.
Моя работа проста и не затейлива. Сверху из-под самой крыши цеха спускается гигантский ковш с расплавленной сталью. Крановщик высоко и у него есть только примерные ориентиры по нашему местоположению. Моя задача направить зависший ковш в вагонетку и открыть запорный механизм. Мы наполняем все вагонетки и даем команду водителю электрокара, и он увозит их от нас дальше. Скоро этот раскаленный ад превратится в снаряды, пушки, пули, танки и от сознания этого нас переполняет гордость.
Воздух в цехе тяжел и неприятен. Кажется, что протянешь руку и сможешь раздвинуть воздух как тяжелые портьеры. Удивительно, что через него можно ходить.
Я поднимаю голову в надежде увидеть ковш, но цех огромен и потолок теряется в синей дымке, где-то очень высоко. Иногда я думаю, что наша группа не на самой земле, что где-то под нами есть еще группы, которые выполняют свою работу для блага родины. Но о них, я ничего не знаю. Тут вообще все огромное. Гигантский ковш, гигантский запорный механизм, чудовищно огромные вагонетки, куда иногда помещается два полных ковша. В руках же у меня большая и невероятно тяжелая кувалда, на случай если механизм заклинит и придется выбивать замки ковша.
Грохот вечный наш спутник. Вокруг все вертится, крутится. Все издает свой шум, сливающийся в невероятную какофонию. Но мы уже давно перестали слышать окружающий мир.
И вот, наконец, подъезжает электрокар с прицепленными вагонетками. Едет он медленно и это добавляет ему величественности. Вагонеток много и я понимаю, что имел в виду бригадир за завтраком. Раздается протяжный звон, сигнал того, что ковш снижается и мы, подняв голову, видим его зависшего над нами на толстый тросах. Он уже менее чем в трех метрах и я иду на платформу.
Ковш около меня я держу за рукоять и толкаю его к первой вагонетке, мне помогают двое моих братьев. Внутри ее спокойная темнота и через мгновение он наполняется искрящимся и шипящем адом. Жар не выносим, но если бы не наши тяжелые костюмы мы бы, наверное, расплавились.
У первого ковша замок открылся легко, но со вторым возникла проблема и я берусь за кувалду. Мои удары сильны, но механизм заклинило напрочь. Я выбиваю искры и вместе с ними выбиваюсь из сил. Один из моих братьев заменяет меня. Я стою в стороне и безуспешно пытаюсь восстановить дыхание. Замок не сдается. К нам на платформу поднимается бригадир и берет кувалду из рук моего тоже выбившегося из сил брата. Один удар и замок сдается. Сталь льется в вагонетку и нам становится стыдно. Нам стыдно задыхаться и невероятным усилием я успокаиваю сердцебиение и восстанавливаю дыхание. Наш бригадир самый достойный сын отечества, кажется всем нам.
Обед проходит в разговорах об Отце и его великой роли в свободном мире. Еда такая же, как и на завтрак, но нас это не расстраивает. Любимая родина мы все понимаем...
Состав еще не заполнен и к ужину мы должны успеть его заполнить. Вновь ковш, иногда кувалда, раскаленный поток все повторяется. Бригадир нас подбадривает тем, что ставит перед нами цель закончить за час до ужина и тем самым внести еще один неоценимый вклад в Великую победу.
И мы успеваем. Ужин только через час, а состав с полными вагонетками уже ушел. Но мы не хотим лоботрясничать, и наводим на нашем участке образцовый порядок. Метла сметает пыль, кувалды стоят в своих шкафах, рельсы чисты, крепежи платформы проверены и затянуты.
Ужин символизируется окончанием рабочей смены. Нам немного грустно. Мы едим, и наш бригадир с нами и опять не ест. Он говорит, что план на сегодня выполнен и родина горда нами. Мы счастливы.
После ужина включается телевизор. Родина говорит сынам своим, как прошел день, и чем этот день приблизил Великую победу. Мы видим войну. Она ужасна, лица наши в миг напрягаются, и голос за кадром говорит, что сегодня славные сыны отечества освободили еще один город. Внешний враг несет чудовищные потери и отступает по всем фронтам. Победа близка, это говорит голос за кадром и мы про себя. Сердца наши теплеют, на лицах появляются робкие улыбки.
Показывают цех похожий на наш. По конвейеру движутся снаряды для танков. Они блестят, и все это напоминает парад. Голос за кадром говорит нам, что труженики цеха №5946 сегодня перевыполнили норму по производству снарядов и тем самым наша победа станет ближе. Мы это понимаем ведь теперь наши танки смогу чаще стрелять. Голос за кадром говорит, что теперь наши славные танкисты не будут бояться, что у них закончится боекомплект в разгар боя. Наши лица вновь суровые, сердца обрастают коркой стремления к Великой победе.
И вдруг показывают нас. Голос за кадром говорит, что группа заправки и доставки №3774 сталелитейного цеха №2890 обеспечила, скорейшую доставку стали к месту проката. Мы улыбаемся, гордость переполняет нас. Я вижу себя мучающимся с кувалдой и немного краснею, но в следующем кадре я открываю замок без всяких усилий, и поток заливает вагонетку. У меня мужественное выражение лица и оно мне нравится. Голос за кадром говорит, что группа перешагнула через все трудности и успешно выполнила заказ родины. Мы счастливы
И вот, наконец, мы видим нашего Отца. Его лицо за многие годы даже не изменилось. Он все такой же – наш любимый Отец. Он благодарит всех сынов отечества за все жертвы во имя Великой победы. Мы обожаем его. Он прекрасен, несмотря на уродства. Нам всем даже жалко его, но мы восхищены его мужеством. Красные глаза и металлическое лицо для нас страшная память о тех временах, когда погиб старый мир в огне. Нам показывают Отца идущего мимо рядов солдат. Я понимаю, что на нас Отец совсем не похож и мне становится жалко его. Больше всего он похож на скелет человека из металла. Но в отличие от скелетов в школе он движется. Отец жмет руки офицерам, и завидую им ведь это такая честь для любого из нас.
Я вспоминаю, что когда-то очень давно я спросил своего наставника, почему Отец так не похож на нас. Мне ответили, что это последствия гибели старого мира. Что бы выжить ему пришлось отказаться от обычной плоти, принести ее в жертву отечеству, чтобы быть сильней и выносливей. В первые годы хаосы за ним пошли многие и намеренно изменили облик. Мне сказали, что когда-нибудь своим трудом и самопожертвованием я заслужу честь отказаться от плоти. Наверное, это будет самый счастливый день в моей жизни.
Я смотрю на нашего бригадира. Он почти не отличим от Отца, ведь он своим трудом заслужил чести, отказался от плоти и душа моя наполняется теплой завистью и восхищения героизмом этого человека.
Мы идем спать, чтобы завтра колокол разбудил нас. Мы вновь будем ждать ковш и состав с вагонетками. Мы любим нашу родину.
Я лежу на спине вновь лампочка надо мной. Я смотрю на нее и понимаю, что она никогда не погаснет.

Ogneyar
Это не хэппи энд, ведь так? :) Бесконечно хуёвая жызонь, но на благо родине?

ЗЫ: про отказ от плоти ваще нихуя не понял.. это в прямом смысле или в "непрямом"?

За окошком дождь, здорово. Неделю я мучался от жары, и сейчас спасительный дождь. В жаре плохо не то, что все тело изнывает от высокой температуры и пот стекает со лба, со спины, по ногам. А то, что сидишь целыми днями с открытым окном. Каждый звук теперь у тебя в доме, с тобой. Шум, шаги обуви по асфальту, разговоры, звук проезжающих мимо машин, гудков, звук тормозов, стук дверей, и басы орущей из автомобилей музыки. Ты не слышишь музыку, ты слышишь ухающие, бьющие басы, от которых трясутся стекла. Это даже музыкой нельзя назвать то, что ты слышишь, но это должна быть музыка. Я надеюсь. Вряд ли кто-нибудь станет себя развлекать слушая звук отбойного молотка, сидя в машине. Если нет, то это забавно и странно. Типа, приколись, новые звуки со стройки. Крики рабочих в обрамлении скрипа движущегося подъемного крана. Выпускается в металлическом бокс-сете на 4 дисках.
Твой дом уже ни что не отделяет от улицы. Нигде скрыться, некуда не уйти.
Ты слышишь, видишь, знаешь, что творится вокруг. Проходящие мимо слышат, видят, знают, что делаешь ты. Стен ограждающих тебя, больше нет. Мир поглотил их. И поглотил тебя. В новое место, в новой форме.
Стенки прозрачны. И вот, ты изнываешь от жары и оглушающего шума, в огромном стеклянном аквариуме. А люди подходят и смотрят, показывают пальцем, на почти недвижимую, сбрасывающую старую кожу, и временами шипящую, как будто змею, в серпентарии.
Уже давно за полночь. Суббота. На улице никого. По соседству круглосуточный магазин, в котором после 8 вечера можно застать максимум одного сонного кассира и трех, или более, охранников; пара ночных клубов; и чуть поодаль киоск с пивом и легкими закусками.
Мои окна открыты настежь. Не единого звука. О том, как обычно здесь проходит субботний вечер напоминают лишь неоновые вывески, и свет за стеклянными дверьми магазина. Я не включаю музыку, чтобы ничто не нарушала тишину. Каждый звук теперь с тобой, теперь на улице.
Мир примирился с самим собой. Не стремится на деловые встречи, не бежит с бизнес ланча обратно на работу. Не дефилирует мимо зеркальных витрин, демонстрируя минимум одежды, и максимум загара. Не кричит, не берет трубку телефона. Не шлет сообщения, и не грузит фотографии с отдыха в социальные сети.
Суббота. Давно за полночь. Тишина. За окном лужи. Отражающийся в них свет неоновых огней. Удивительно тихо.
Изнываю всю неделю от жары. Пот стекает со лба, со спины, по ногам.

Собственно, в честь годовщины, зачотный рассказ Цоя. :#:

Романс

Виктор Цой

рассказ

Когда все было готово ко сну, то есть зубы вычищены, необходимые части тела вымыты и одежда бесформенным образом лежала на стуле около кровати, Он лег поверх одеяла и принялся разглядывать неровности давно небеленого потолка. День прошел достаточно обычно: несколько встреч, несколько чашек кофе и вечерние гости с поучительной, но не очень интересной беседой. Вспомнив об этом, Он скептически улыбнулся, а затем откровенно зевнул, автоматически прикрыв рот рукой. Потом мысли его приобрели более возвышенное направление, и Он вдруг задал себе вопрос:
-Что у меня есть?
-У меня есть Дело, – начал размышлять Он. – И есть люди, которые помогают мне, хотят они того или нет, и люди, которые мешают мне, хотят они того или нет. И я благодарен им и, в принципе, делаю это Дело для них, но ведь мне это тоже приносит удовлетворение и удовольствие. Означает ли это наличие какой-то гармонии между мной и миром? Видимо, да, но нитка это гармонии все– таки очень тонкая, иначе не было бы так трудно просыпаться по утрам и мысли о смерти и вечности и собственном ничтожестве не повергали бы в такую глубокую депрессию.
Однако единственный, по Его мнению, приемлемый путь добиться спокойного отношения к смерти и вечности, предлагаемый Востоком, все-таки не мог найти отклика в нем, так как предполагал отказ от различных развлечений и удовольствий. Сама мысль об этом была Ему невыносимо скучна. Казалось нелепым тратить жизнь на то, чтобы привести себя в полного безразличия к ней. Напротив, Он был уверен, что в удовольствии отказывать себе глупо и что заложенные в Нем духовные программы сами разберутся, что хорошо, а что плохо.
Он приподнялся на локтях и посмотрел за окно, и огоньки еще не погасших окон показались Ему искрами сигарет в руках идущих в ночную смену рабочих. Он вдруг представил, как они стоят кучкой на перекрестке и, ежась от ветра, вырванные из теплых квартир, ждут служебный автобус. Захотелось курить. Решив, что желание курить все-таки силнее, чем желание остаться лежать и не шевелиться, Он встал, набросилсвой старый потрепанный халат и, сунув ноги в тапки, побрел на кухню. Закурив, Он некоторое время сидел нога на ногу, жмурился от яркого света и внимательно смотрел на дым папиросы. Со стороны мундштука дым шел слегка желтоватый, а с другой – синеватый. Переплетаясь, дым тягуче поднимался вверх и рассеивался у закопченной вентиляционной решетки. Тут Он поймал себя на мысли, что минуту назад вообще ни о чем не думал, а был всецело поглощен созерцанием поднимающегося вверх дыма. Он засмеялся. Видимо, в этот неуловимый момент Он как раз и находился в состоянии полной гармонии с миром. Затем Он вспомнил, что нужно достать где-то денег и купить не особенно протекающую обувь. "Старая, – практично подумал Он, – протянет еще от силы недели две, а скоро весна." Докурив и снова зевнув, Он немного подался корпусом назад, отчего не груди Его, под левым соском, образовался проем с мягкими неровными краями. Глубоко погрузив туда руку, Он осторожно достал свое сердце, которое лежало там как в мягко выстеленном птичьем гнезде. Ощупав его и немного подышав на гладкую глянцевую поверхность, Он открыл дверцу кухонного шкафа и бросил его в мусорное ведро. Сердце лежало там неподвижно, затем стенки ведра начали покрываться инеем. Он встал, потянулся и пошел обратно в комнату. Перед самым замыканием краев проема внутрь незаметно залетел мотылек. Уже засыпая, Он услышал, как за стеной зазвонил будильник.
Проснулся Он от занудно крутящейся в мозгу строчки:
"Ты, семь, восемь,
Ты, семь, восемь."
Встав с постели, Он шатаясь пошел в туалет.
По пути из туалета в ванную Его настиг приступ рвоты. Перегнувшись через эмалированный край, Он засунул в рт два пальца и вдруг почувствовал, как под палцем что-тло шевелится. Он резко отдернул руку, и вслед за этим бесчисленное множество мотыльков так облепили лампочку, что уже через минуту Он оказался в полной темноте, в которой было слышно только шуршание крыльев и звук падения в раковину маленьких мертвых тел. Он успел заметить, что мотыльки были ярко-красные как кровь. Строчка продолжала играть:
"Ты, семь, восемь,
Ты, семь, восемь."
Вернувшись в комнату, Он достал из ящика два пистолета, вставил дула в ушные раковины и одновременно нажал на курки. Падая, Он почувствовал, что пули сошлись точно в центре и расплющились одна об другую.

Глава 2

Некоторое время Он лежал приходя в себя. Навязчивая строчка звучала все тише и тише и, наконец, умолкла совсем. Он открыл глаза и взглянул на часы. Было без четверти двенадцать. Он вспомнил, что в двенадцать у него встреча с братом, который хотел познакомить Его со своей невестой и поободать втроем в каком-нибудь небольшом ресторане. Он снова прошел в ванную комнату. Мотыльков уже не было. Он побрился, удивляясь, куда же они делись, уложил волосы и, быстро одевшись, вышел на улицу. Несколько минут Он стоял осматриваясь. Был обычный летний день. Несколько бледных детей сосредоточенно ковырялись лопатами в песочнице, на деревянных бортах которой было написано:

"ХУЖЕ ВСЕГО БЫТЬ МИШЕНЬЮ
В ТИРЕ С ПЛОХИМИ СТРЕЛКАМИ!"

Их мамаши, разомлевшие на солнце, лениво судачили о чем-то, рассевшись в ряд на недавно выкрашенной скамейке. Он придал лицу ленивовысокомерное выражение и отправился к месту встречи.
брата Он увидел издалека. Тот стоял, образуя пробку в движении людской массы, и оживленно беседовал с маленькой световолосой девушкой. Она слушала его, внимательно и влюбленно следя за его лицом и иногда кивая. Единственная ее примечательность была в том, что она была одета.
-Привет! – сказал Он подойдя.
-Привет, – сказал брат. – Погоди, я сейчас, мигом, – добавил он и наотмашь ударил девушку по лицу. Ее отшвырнуло на несколько шагов, и какой-то прохожий старик подхватил ее и, подталкивая в спину, повел к своей стоявшей неподалеку машине.
-Что, раздумал жениться? – спросил Он.
-Да нет, просто решил пару недель повременить. Пойдем куда-нибудь, перекусим. Они замолчали.
Отношения сбратом у них были сложные: тот, поскольку был старше, всячески опекал Его и вообще, похоже, испытывал к Нему отеческие чувтва, но при этом всегда соглашался с Ним и без сомнений пускался за Ним в самые безрассудные предприятия.
-Ну, как она тебе? – набравшись храбрости, спросил брат. –Ничего, да?
-Ничего, – ответил Он. – Cтранная какая-то.
-Нет, она просто не здешняя, не обвыкла еще. Но зато пока еще готовить умеет.
-Что готовить? – опешил Он.
-Ну соль, сахар там, перец черный, – мучительно краснея, сказал брат. –Я-то не очень в этом разбираюсь.
-А-а... –протянул Он.
В это время из нескольких окон сразу застрочили пулеметы, и праздничная толпа сразу задвигалась, зашумела, побежала. Он вспомнил, что утром по радио диктор с торжеством в голосе объявил о каких-то показательных учениях лучшего в стране стрелкового полка и пригласил всех желающих посмотреть на этих простых бравых ребят, не жалеющих времени и сил на воспитание в себе качеств настоящих защитников народа.
Люди бежали. Некоторые падали, нелепо выворачивая шеи, некоторые останавливались и тихо садились на асфальт, привлеченные видом текущей из них крови. Тут из репродукторов, висящих на стенах домов, грянул марш. Все это производило такой шум, что они с братом едва могли слышать друг друга. брат картинно вытаращил глаза и, с ужасом глядя на Него, зажал пальцами уши. Он пожал плеами и, отпихнув попавшуюся под ноги дамскую сумочку, толкнул ладонью дверь, на которой висела табличка:

РЕСТОРАН "КОМАНДИР"
не работает рано утром

Через час они вышли из ресторана и, достав каждый по папиросе, уселись на старой белой скамейке, исписанной именами, телефонами и просто словами. Чаще всего попадалось слово "рука", иногда оно сопровождалось изображением этой части тела. Вдруг Он заметил между ног странную надпись, видимо, зашифрованную: буквы В, А, изображение квадрата, буква Г и треугольнок, после которого стояло: Она. Он достал записную книжку и зарисовал все это, затем достал перочинный нож и тщательно срезал надпись, а по свежему срезу аккуратно написал: "Рука".
брат, взглянув на часы, забеспокоился.
-Извини, у меня еще дела, мне пора. Позвони в конце недели. – На слове "недели" он закашлялся. Жестами показал, что говорить боьше не может, он порылся в кармане, достав оттуда смятую купюру, аккуратно расправил ее и положил Ему на голову. Затем коротко пожал руку и засеменил в сторону стоянки такси. Но асфальт под ним вдруг начал проваливаться, и брат, с каждым шагом погружавшийся все глубже и глубже, в конце концов завяаз окончательно. Он некоторое время рассматривал широкую спину брата, удивляясь, насколько все-таки тот представительнее выглядит, затем встал и походкой скучающего франта отправился куда глаза глядят.
-Как странно, – подумал Он, глядя на прохожих. – Ведь в голове у каждого из них есть схожий с ним мозг, кого-то мучают похожие на мои проблемы, кто-то ищет ответы на те же вопросы, кто-то, может, уже нашел.
Он напряженно вглядывался в лица, но лица были довольно одинаковые и, в конце вонцов, слились в одно большое детское лицо, в котором Он с удивлением узнал себя в возрасте двеннадцати лет, каким Он был запечатлен на одной из старых фотографий. несколко секунд Он рассматривал себя, потом слегка толкнул лицо ладонью, и оно рассыпалось на тысячу лиц, которые то улыбались, то искажались гневом, то принимали снисходительно-насмешливое выражение.

Глава 3

Он завернул за угол и пошел дальше, увидев обувной магазин, Он вспомнил, что Ему нужно купить ботинки. Крыльцо магазина было завалено желтыми клиновыми листьями. Безукоризненно одетый продавец с нашитой на рукаве эмблемой магазина дежурно улыбнулся, выслушал Его и, нацарапав что-то гвоздем на обнаженном запястье левой руки, исчез за прилавком.
-Может быть, эти? – с восторгом спросил продавец, поставив на прилавок картонную коробку. – Последняя модель.
Ботинки были действительно хороши. Черные, без каблука, но на плотной широкой подошве, они были усыпаны брошками и производили впечатление солидности и прочности.
-А не протекут? – строго спросил Он. – Дай-ка я проверю.
Проворно схватив один ботинок, Он побежал в другой конец помещения, где еще при входе заметил раковину и кран. Бросившийся за ним продавец споткнулся и упал на пол.
-Но там же нет воды! – взмолился продавец, протягивая к Нему руки. – Честное слово, нет воды.
-Ну, нет так нет, – сказал Он. – Я беру их без проверки.
Продавец встал, потирая ушибленное колено. Он с удивлением заметил. что тот совершенно не запачкался, хотя пол в магазине был покрыт натасканным несчетным количеством ног раскисшим, грязным снегом. Он сел и, сняв туфли, связал их шнурками и, раскрутив над головой, кинул их в продавца. Туфли обмотались тому вокруг шеи, и продавец, захрипев, снова упал и, совершив несколько конвульсивных подрагиваний, вскоре затих. Он надел новые ботинки, встал и вытащил из головы запутавшуюся в волосах купюру. Затем вырвал посарадине ее клок, наклонился над телом и старательно продел в образовавшуюся дырку кончик носа лежавшего. Случайно взглянув на безвольно лежавшую руку продавца, Он увидел на запястье налитые кровью буквы: "рука". Потом Он отошел на несколько шагов, осмотрел всю картину в целом и вышел.
Пройдя несколько кварталов по направлению к центру города, Он почувствовал почувствовал жажду и зашел в одно из тех многочисленных кафе, которые, работая в разных режимах, обеспечивали население города кофе и бутербродами практически круглосуточно. Как Он и ожидал, в кафе почти никого не было. Единственным источником света было большое, почти от пола до потолка, окно с зеленоватым стеклом. Он пошел к стойке и заказал себе кофе. Обернувшись на звук открывающейся двери, Он увидел, что в кафе вошла девушка. Посмотрев по сторонам, она подошла к Нему и спросила:
-Как мне найти Его?
-Это я, – ответил Он. – А вы кто?
-Я это Она, – сказала Она. – Я люблю Его.
-Странно, – подумал Он и, разбежавшись, с разгона прыгнул в манящую зелень окна. Падая, вместе со звоном разбитого стекла Он услышал, каквнутри Него зародилось новое сердце.

Глава 4

Вечер. На улицах стемнело. Он шел, облизывая разбитую при падении губу, и фонари делали Его тень то короткой, то какой-то немыслимо длинной. Редкие прохожие жались к стенам домов, спеша поскорее попасть к своим семьям, к уютным экранам телевизоров и удобным креслам с заботливо положенной подушкой. Вдруг Он остановился и напряженно прислушался. Где-то вдали слышался лай собак и хриплые крики:
-Он! Он! Он!
Он почувствовал, как вместе с холодным вечерним воздухом ужас заполняет Его грудь, и заметался по улицам в поисках такси. Наконец одна из машин остановилась.
-А цветы есть? – спросил шофер, недоверчиво оглядывая Его разбитое лицо и разорванные брюки.
-Есть, есть, быстрее, – задыхаясь проговорил Он и сел на заднее сиденье. – Домой! Шофер ухмыльнулся, обнажив десны, и машина развернулась и поехала по ночным улицам. Настороденно глядя из окна, Он видел группы вооруженных людей, обшеривающих подьезды и разные темные уголки.
– Да, конечно, это Охота, – подумал Он. – Началась Охота.
И вдруг Он понял, что совершенно не готов к смерти: именно сейчас жизнь стала Ему удивительно дорога и что в жизни Его никогда ничего не совпадает, и как счастливы должны быть те, кто добился хоть какого-то совпадения...
Он достал папиросу, жадно закурил и вдруг совершенно успокоился. Остановив на полпути такси и вручив покрасневшему от удовольствия шоферу помятый букет ландышей, Он, насвистывая, зашагал по улице.
-Почему люди все время повторяют одни и те же ошибки и иногда, даже зная, что совершают ошибку, все-таки совершают ее и потом сразу же начинают раскаиваться. Почему весь практический опыт, накопленный человечеством за тысячи лет развития, в результате оказывается никому не нужным хламом, – размышлял Он, рассеянно глядя по сторонам.

Глава 5

Все, кто шел Ему навстречу, были совершенно пьяны, смех и икота душили их, слезы заливали их веселые глаза. Они шатались, падали, с криком хватали друг друга в объятия. Некоторые тут же на земле засыпали. За ними вниматеьно следили собаки – спасатели, и, если кто-нибудь падал в слишком глубокую лужу или на трамвайные пути, одна из собак выходила из укрытия и оттаскивала спящего на более безопасное место. На ошейниках собак тускло поблескивали жетоны народной дружины.
Проходя мимо слабо освещенной телефонной будки, Он вдруг заметил в ней какую-то странность. Рывком оттащив прислонившегося к ней спящего человека, Он открыл скрипящую дверь и увидел: на телефонном диске вместо цифр – буквы и геометрические фигуры. Он достал записную книжку, набрал номер: В, А, квадрат, Г, треугольник и почти сразу услышал радостный, знакомый голос:
Это Ты?
Это Он?
Это Ты?
Это Он?

г. Ленинград
котельная
19 февраля 1987

от 12.07.09
Две ночи подряд я думаю о ней. Я не могу уснуть, потому что я не могу расслабиться и отпустить ее образ, я не хочу просыпаться, потому что я вижу сны с ней. Мне жутко, я чувствую опустошение, я чувствую одиночество, и я чувствую жалость к себе. Я вновь просыпаюсь, весь липкий и мокрый от пота. Я опять недоволен своей жизнью, и всевозможные мелочи меня раздражают. Я пытаюсь дистанцироваться от этой иди фикс, но уже третье лето мне невыносимо хочется, чтобы она была рядом. Я даже придумал для себя ложь, в которую искренне верю: я не люблю лето, я люблю зиму, я очень люблю, я люблю снег, холод, ветер, и дождь. Так и хочется написать: я люблю смерть. И я верю в это: только когда все плохо – это заставляет тебя двигаться, искать тепло, искать еду, кров; заставляет тратить энергию, заниматься работой. Заставляет жить. Но я знаю, что это ложь, потому что я не могу нормально жить и радоваться каждому дню.
Каждый мой сон она рядом. Она где-то не далеко. Можно протянуть руку, позвать ее. Можно увидеть ее через окно, как это было раньше. И она проходит мимо моих окон, как было, когда шла на работу, или я ее провожал. Каждую ночь. Но всегда меня что-то с ней разлучает. Чаще всего я бегу от чего-то, и я бегу, скрываюсь, прячусь так быстро, что не успеваю ее позвать. Всегда есть сотня причин отвлекающих меня, и она уходит. И мои страхи, это мои трудности из прошлого, о чем она никогда бы не узнала, и что никак не могло помешать нам сейчас; это мои кошмары, обретающие реальность во снах. Мои кошмары – мешали мне не во сне, а в жизни.
Больше всего меня тогда пугало, что именно она уходит, что я не могу ее удержать. И ее нет рядом.
Сейчас же когда, я думаю, чтобы она была рядом, и мы видимся, смотрим друг другу в глаза. Меня с ней нет.
Регулярные поздравления с днем рождения, и с новым годом. Какие-то нелепые стихи, и глупые шутки. Смс, почта, звонки. Она раньше звонила, просила помочь по мелочи, я же вежливо отказывался, шутил.
Она говорила про нас – я глупо шутил.
Даже встречались пару раз, недавно. Я всегда настолько удивлен встречи, что не могу ничего сказать, кроме пары дежурных фраз, и нервно оглядываться, высматривая того, с кем она сейчас. Совершенно забываю про свои чувства, про боль, которая заставляет меня скулить. Забываю кто я, и кто она. Кто мы?
И после этого остаток дня, я, чувствуя себя убогим. Самым ничтожным, жалким, неуместным. Прорываясь через толпу красивых, загорелых, улыбающихся людей.
Всегда выбирая неудачный маршрут домой, выбирая так, чтобы больше никого не встретить, кто бы мог напомнить о прошлом; выбирая так, что обязательно попаду в людное место, шумное место – живое.
Сейчас оценивая все, я понимаю, что не во снах я бежал, я бежал в жизни.
Я иду спать: подальше от моих проблем, поближе к ней.

В ПОИСКАХ РЕАЛЬНОСТИ.
Что есть сон? Сон-это реальность.
А реальность-это сон...
Я лежу на своей постели и не могу сдвинуться с места. Мое тело сплошная кровавая каша. Все что я могу это писать, пытаясь заглушить боль. Возможно боль побеждает лень, потому-то если б я себя хорошо чувствовал то никогда не решился бы писать рассказ, ну а так я могу поведать свою историю, зная то что освобождение скоро прибудет.
Всё началось с того как я после трудного дня пришёл домой. Долгое время я не мог, уснуть было ощущение, как будто кто-то сидел в комнате и наблюдал за мной. Затем я решился принять снотворное, так как мне нужно было рано вставать на работу.
Проснулся я только через одиннадцать часов, когда уже не было смысла ехать на работу. Приняв душ, я решил сходить в магазин за продуктами. Через несколько минут я был уже одет.
Магазин находился в нескольких кварталах от моего дома, так что как минимум тридцать минут были потеряны. На улице стояла осень. Холодный ветер дул мне в лицо, и пытаясь противостоять ему, я прикрывал лицо рукой. Прошло несколько минут, и я споткнулся обо что-то твердое, посмотрев вниз, я увидел какую-то книгу. Она показалась мне какой-то мрачной, и я сначала не решался поднять её, но потом любопытство взяло верх, и я поднял её. Времени было у меня мало, так магазин закрывался на перерыв. Но все-таки я успел сделать покупки и поплёлся домой.
Прейдя домой, я почувствовал слабость и решил вздремнуть. Через некоторое время я спал как убитый, но потом всё изменилось, я стал чувствовать словно я отделяюсь от тела при этом и испытывая ужасную боль, словно все кинжалы со всего мира впились в моё тело. Затем я увидел со стороны, как тысячи нечеловеческих тварей похожих на демонов принялись по частям разрывать мою плоть. После этого я проснулся.
На часах было половина одиннадцатого, и я решил поужинать. Приняв пищу, я пошёл в ванную. На полу была какая-то странная надпись. Присмотревшись по внимательнее я понял что нужно читать задом на перёд. В строках я увидел такую надпись: открой книгу и поймёшь смысл жизни.
Открыв книгу, я увидел странный рисунок, а над ним надпись: что есть сон? Сон – это реальность, а реальность сон. Перелистнув страницу я чуть не упал в обморок, но всё-таки удержался. Перед моими глазами стали появляться какие– то символы, которые вскоре преобразовались в стих. Одну его часть я запомнил, но для достоверности записал.
Я проник в глубину тьмы
И познал все тайны жизни
Жизнь есть Смерть
А Смерть есть Жизнь
В этом тайный смысл.
Миры соприкасаются сквозь сон
Жизнь есть сон в состоянии смерти
В смерти же мы живём
Вечно словно боги
Так что верь мне
Я прав
Прах есть
Дань СМЕРИТИ.
После того как я записал стих я почувствовал сильную слабость и тошноту. Затем я принял таблетки от тошноты и решил пойти прогуляться.
Выйдя на улицу, я почему-то сразу обратил внимание на луну. Несколько минут я глядел на неё, а затем перед моими глазами разыгралось ужасное зрелище. На фоне луны я увидел орды демонов и тысячи ангелов, которые с особой жестокостью кромсали друг друга. А потом луна стала кроваво красной, словно какое-то богоподобное существо взяло краски и решило её разукрасить. Но я не стал принимать это близко к сердцу, сославшись на своё состояние.
Утром я оказался на постели, хотя не помню как вчера я возвращался домой. Именно тогда я впервые стал замечать раны на своём теле, раны созданные не человеком и не продуктом его деятельности, а какими-то мифическими существами подобными грифонам или гарпиям.
Через неделю я превратился в огромный кусок гниющей плоти, а ещё через два дня я начал писать эту запись зная что вот-вот свершиться справедливость. Поверти я не сожалею и не жалуюсь на свою судьбу, я даже рад что теперь с полной уверенностью могу сказать что конец есть – начало. Мне жаль тех людей, которые боятся смерти пологая, что они просто исчезнут.
А теперь со спокойной душой я хочу уснуть и предаться реальности...

Mortal Frost, идея хороша, но советую поработать над языком: слишком частое употребление местоимения "какой-то" вызывает ощущение смазанности и незначительности; можно развернуть предложения и деепричастные обороты, чтобы твоё повествование не казалось похожим на протокол ;) А так – молодца, пиши ещё))

Спасибо за совет постараюсь исправить свои недостатки.

Очередной поток бессмысленного сознания)

Объясните, что со мной не так? Из динамиков доносится Funkadelic, а единственное что я чувствую, это злость. Глупые детишки называющие себя Эмо, и кричащие о своих эмоциях, Вы слишком часто повторяете одни и те же слова забывая их истинный смысл, забывая их истинное значение. Если вы что-то чувствуете, то вас не бросает то в смех то в слезу, если вы не под кайфом. Если вы что-то чувствуете, Вас выворачивает на изнанку; из Вашей груди вырывается звук – крик, сотрясающий стены и проходящий все преграды; Ваш мозг сверлит одна только мысль, и это не лучшее время для самоанализа и рефлексии. Все очевидно – мысль и есть причина этой пытки. Мысль, от которой вас сложило, содрогая живот и грудную клетку смехом или рыданием, или мысль от которой хочется разбить стену об кулак. Пытки, когда тело сводит в судорогах или делает практически не способным к движениям.
Я склонился над клавиатурой. Согнулся пополам так, что сдавил живот, и мне трудно дышать, и я глотаю воздух маленькими глотками.
Опять наступил момент, когда я не только хочу писать, но и могу это делать. Момент, когда я вновь могу чувствовать и предельно чисто понимать что я творю.

Всякий раз как я вижу Ее, со своим молодым человеком, меня как будто парализует. И не важно как ЕЕ зовут, и в каких, по моему мнению, мы были с ней отношениях. Меня парализует, – я боюсь пошевелиться, я боюсь сделать все еще хуже. Я немею от злости, от страха, от обиды. Все комплексы, все призраки прошлого, одновременно выходят на свет и я из последних сил пытаюсь их удержать. Одновременно с тем, будто невидимая сила сбивает меня с ног. Мощные, точные удары сначала выбивают мне зубы, затем переходят на остальные кости. Калечат методично, точно выверенными ударами. А я недвижим. Я даже боли не чувствую. Моя слабость – вот что Я в такой момент. Бессилие и обида. Проделав длинный путь к перерождению и затем натолкнуться на стену.
Как раз выражение "За ним как за каменной стеной" отлично иллюстрирует ситуацию. Она находиться за стеной. Она за ним. И я не могу ничего сделать. Бессилие, неуверенность, и эгоистичная, детская привычка, обижать когда не получаешь того что хочешь.
И только злость ярость разгорается с каждым моментом в сердце все сильнее и сильнее. Злость на себя, за храбрость только на словах и за реальную трусость; за слабость в принятии решения; за завышенную самооценку; злость за опустошающие не желание начать жить.
За желание забиться в самый темный угол. Стать невидимым. Забыть , что давно уже взрослый человек и должен решать проблемы. За то, что все чащи и чаще посещают такие мысли, и совершенно не стыдно перед собой.
Мне 23 и я ненавижу мир. Мир это то, что я создал вокруг себя, это есть я.
Каждый день, каждый вздох должен давать силы, разжигать огонь внутри и заставлять бороться. Не отступать и прощать себе. Оставаться честным. Но я этого ТАК не хочу!
Уже столько времени прошло, а я все думаю о Ней! Надеюсь, что Она расстанется, что-то пойдет не так. Как же неприятно в этом сознаваться. Но еще не приятнее понимать до конца. Понимать, что я совсем не люблю, не любил и не был готов.

Верить в бессмысленности и бесполезности своего существования. Но как бы это не звучало, а я знаю, что очень похоже на суицидальные мысли, я совсем не хочу чтобы все для меня прекратилось. Я слишком повернут на себе, чтобы отказаться баловать себя жизнью.

Текст удалён модератором.

Новелл написал много, выкладывать здесь все будет долго, а поэтому ограничусь ссылками с краткими пояснениями.

1. "The Call of the Wintermoon" – про юношу, которому неведомые ночные силы помогли обрести свободу и избавиться от сковывающих его условий существования. В тексте фигурирует одноимённая песня Immortal. Ссылка: www.proza.ru/2010/03/27/1158

2. "Мача Дуромцева" – основано на реальных событиях 7 марта 2010 года, когда ОМОНовцы проламывали головы московским краеведам и активистам. Раскрыты психологии властьимущих различных звеньев. Ссылка: www.proza.ru/2010/05/16/484

3. "Антифа Анфиса" – история, содержащая тесно переплетенные лирику, социальные аспекты и убийства. Ссылка: www.proza.ru/2010/04/22/927

4. "Встать на пути" – скажу только, что вы, читая, раза три подумаете, что поняли, про что эта новелла, но потом поменяете своё мнение. Ссылка: www.proza.ru/2010/04/08/1048

5. "В крипте" – про юношу, искавшего лёгких путей ухода от сложного внешнего мира. Много экспериментального и "кривой" стиль. Ссылка: www.proza.ru/2010/05/09/578

6. "Стрелы, не вылетающие наружу" – нестандартная лирическая зарисовка, в которой есть места с ритмическим звучанием. Ссылка: www.proza.ru/2010/05/21/650

Ну что ж... мы взрослеем...

Разбитое зеркало.

Эпилог.
Я смотрел сегодня на свое отражение лица в зеркале, смотрел себе в глаза, смотрел внутрь, видел свое собственное отражение в зрачках. Я смотрел внутрь себя, и видел лишь твое отражение в сердце, внутри, на дне пересохщего колодца без эха. Да, я, себя, внутри, сердце, внутри, тафтология, но я смотрел в зеркало... Зазеркалье – отражение без эха, в него можно погрузиться и не вернуться... Как и тебе, развернуться на 180 градусов, предварительно зарядившись коньяком, как ракетным топливом, и выстрелить в сторону темной стороны луны... прощай, любимы город... твоя мама ждет тебя... Только я уже писал сегодня про зазеркалье... Так далеко внутрь еще никто не забирался, кроме тебя... На зеркале осталась полоска пара, а я свалили в темноту... Я навсегда забрал тебя с собой, твою историю, красоту, нет не дождешься, твоя жизнь вне меня меня не интересует. Я ничего не знаю про "лучшие годы", "эгоизм", "нет будущего", прости, пока, просто это было не твое отражение, там, внутри, чувствуешь как я тебя развел...
А вы станете гоняться за частью отражения, которое внутри вас, но которое внезапно появилось в вашей жизни, снаружи, как подобие вселенной, частью которой вы являетесь? Даже если это всего лишь намек, эфир, чувство неожиданности, которое длится вечность, недосказанность, тайна... даже если это всего лишь фото...? Я буду.
Потому что вас оставили здесь выбирать, бесконечно выбирать, а не гоняться за неведомой фигней, в погоне за которой пройдет вся ваша нужная и ценная жизнь... Сидеть и смотреть на вас – когда вы уже нажретесь?

Конечно, ничего страшного. Какой – то месяц пострадать, повыть, а потом еще годик ночных кошмаров, нежелание жить и полная опустошенность, а так все просто отлично. Ну подумаешь, не понравилось 4 года совместной жизни, с каждым бывает. Просто ты не как в стихах, ворочаешься, произнося "любовь вернись", а все тело требует выхода из себя, все внутренности хотят разлететься вдребезги на миллионы частиц и броситься по следу своей любви. А так ничего, так все в порядке.
... Яркое осеннее утро заливало солнцем тихие Парижские улочки. Мороженщик на углу стоял и томно щурился на солнце, продавая остатки летаи борясь со вчерашним похмельем, все таки осень, и даже совсем скоро опять дожди... Над Сеной клубился пар, набережная застыла в мягком тумане и стояла, с удивлением прислушиваясь к собственному молчанию. Вчера, сегодня, завтра, лето, осень, зима... а она не меняется. Колокол глухим гулом нагнетает волны...
Да, здесь дорого стоит лень, такси в вечной суматохе вытягивают из тебя монету за монетой, а тебе все никак не привыкнуть с сдешней дороговизне. Да, это она – страна битников, художников, влюбленных со всех концов света, богема, и вечный праздник Шанели номер 5. Сейчас тут тихо. Я сплевываю в воду, попадаю на желтый лист. Сейчас бы Шостаковича... хоть что нибудь, не слушать же сейчас времена года, попсово, даже в Париже. Солнце ласково держит за плечи, Моррисон об этом ничего не писал, но и так все ясно. Где рыбаки, которым положенно выносить мозг расспросами!. Ну что, дружище, очередная скмасбродная история? Снова приключения хватают за жопу, пардон мадам, это я не вам, а своему диктофону: – шерше ля фам, же не трах па,сис, жур, окей? Нет повести печальнее на свете, чем повесть о пропущенном кастете... В принципе я и не ждал звонка, я никогда не жду ничего потом.Все это временно. Листья в парке, хочется выпить вино прямо тут, впитать терпкий запах пряной листвы, ну почему всегда вино, выпить, да потому что все джентельмены в вечно непереходящем состоянии пьют вино, переходя из состояния покоя в состояние покоя, как бусинки на четках у местных буддистов. Вот было бы здорово, что бы ты один остался на планете в окружении парков, осени, желтой листвы и буддистов. Прикинь, картина – буддисты везде и один пьяный осенний несчастный парковый эльф. Ну где ты?!!! Видишь я уже тут один, в парке, я тебя жду, приедь и вытащи меня из очередного кошмара, который будет сегодня ночью... Просто в нашем отделе безопасности не принято много разговаривать с посторонними, даже в пьяном виде, даже в кровати, даже если тебе есть о чем говорить. Скука сковывает все тело. Ты убежал и тебя ищут. Найдут – убъют. Хамы... Вино не помогает, хочется дождя, что бы он вдребезги разбил это состояние "без тебя", я с утра одел плащ, даже побрился, прикинул черный джемпер, джинсы, ботинки, париж, вуаля! Дартаньян, где твои друзья?! Пишем рекомендательные письма мелким подчерком. Вкл, выкл, вкл,выкл, чувствуешь, дорогая, это мой крикет, надеюсь, ты ты чувствуешь это – состояние готовности, моей готовности, когда ты готов, но ты уже в вакууме? Вечная готовность изо дня в день и ничего, ничего не меняется, ничего не происходит, немного противно, не правда ли? Я же все таки не пожарник. Вот сейчас допью бутылку и выкину в речку! Шучу... Почему я знаю, что есть такие места на земле, которые я чувствую, в которыз мне будет хорошо, но я не могу в них попасть без тебя. Представь, только я вижу нас вдвоем там, ты исчезаешь, и остается вечная тоска по тому месту. Хочешь еще? Больше мне тебе нечего открыть. ......
Осталось еще влюбляться в проституток, что бы окончательно понять, что не то. Или я не вырос, или проститутки научились действительно продавать любовь впервые за много миллионов лет. Ха!.... Месье не уйдет от нас пока действительно не получит желаемое... Долбанная Франция. В тишине отеля, в тишине комнаты, в тишине сортира, всегда в тишине... Тишина мой друг и мой смертельный враг. Ночная тишина призвана убивать, а дневная – дарить радость дня и готовить к ночной тишине. Но слава богу я уже не помню твое дыхание. Даже помню с трудом, что был секс, а он таки был. Клац, Клац, вкл, выкл, секс, не секс, секс, не секс. Не секс – это забытый секс, и правда, может ты и гордишься им, но я ничего не помню.... И внезапно я вспоминаю, как было первые 6 месяцев. Как я мечтал и летал по планете. Я почему то был твердо уверен, что ты – это даже больше, чем семья, что вечность заполнена смыслом и кому то ты нужен и нужна забота и тишина... Но зато мне от тебя достался мрак жизни. Теперь мне никогда долго не бывает хорошо, бывает хорошо, но потом внутри сводит судорога, свет стеклянеет, и ты понимаешь, что опять там же в темной ледяной пустоте. Хотя день, когда я жил с мыслью, что больше падать некуда, и уже все выжжено, и больше страдать нечему, оказывается, что есть. Чувствуешь ли ты, как я раздолбан и устал? Я даже сменил свою любимую кожанку на плащ, но поверь, бой с тенью – это не бой с зеркалом, рефлексы остались те же. Хочешь, я уложу этого типа на землю за три секунды????!
Но тело – это тело, а в моей душе хохозяйкой хотела быть ты. Наверное мне стоит нанять домохозяйку, что бы лет за 10 привела бы там все в порядок. Потом я ей выпишу медаль за храбростьи возможно, буду питать к ней теплые чувства весь остаток жизни. Тебе еще не дарили розы ночью под дождем? Я думаю что твои туфли тогда очень пострадали, как я понимаю, прости, я был недогадлив. Зато я четко помню как в первый же вечер после твоего телефонного "прощай" поломился к твоей работе, слава богу, не совсем удачно. Попути был кабак. С него у меня началась новая жизнь. Зато я помню, как ты шарахалась от меня в городе, когда мы случайно пересеклись. Детский сад высшего пилотажа, в принципе не имею ничего против, если ты действительно живешь в таком своем мире. Достаточно было взгляда, что бы понять, что вон с той девушкой на том конце квартала что то не то. Да ну вы что месье, не смотрите на меня так я просто прошел мимо нее.... наверное у нее срочные дела...
Ведь правда, что то не то, или зачем прятаться за спины подруг, за спину матери, главное не окружение, главное состояние...
Твоя история вышла неудачной. Вчера, сегодня, завтра. Как последний человек на планете дописывет строчки своей жизни, и уже становится непонятно, где реальность и где лишь след от ручки, и что быстрее закончится, и будешь ли ты жить дальше, и не испаришься ли как сон, если вдруг ручка перестанет писать...

Киев 07.07.2012

Добавлено (10.07.2012 00:20:59):

есть что пить? :#:

аааааа! скока букв!1

прочитал до конца. Интересно. Даже как-то одухотворенно и талантливо. Чего-то сказать по этому поводу не могу ни хорошего ни плохого. Этот текст эмоционален, но в нем нет какой-то осознанности – просто чувства. Вывод таков, что жизнь такова, что хуйня случается, хотя почему хуйня? Вроде никто не умер. Но видимо ощущение счастья в какой-то момент приходит лишь после того, как его потерял или думаешь что потерял, потому что счастье – хуй знает что это такое – есть оно нет ли, а может будет еще раз. Да уверен что будет, ведь мы люди с мозгами, и сами решаем кем быть и с кем спать. И кого выбирать. И не стоит обижаться на судьбу, если ты от нее зависишь. Сам решай все задачи и ставь цели в жизни. И не слюни пускай на просторах мелтиба, а сам все решай. Ты хозяин этого мира!

« AnvadicA:

прочитал до конца

я тоже. Сумбурненько, но тут не за талантом наблюдаешь, а за ходом мыслей по следам чувств. (если бы это было написано просто чтобы было, без переживания всего этого самим автором, то вообще не особо, прямо сказать. Иногда бывает, что ощущаешь потребность выплеснуть из себя что-то такое, только вот слов подобрать не можешь, да и садиться, чтобы набросать текст, нет ни сил, ни настроения. А ещё чаще просто понимаешь, что это бред, и к чёрту никому он не нужен, кроме меня, да и грузить других подобной тирадой становится стыдно. И в итоге всё проглатываешь. И завтра уже новый день, которого конечно мало, но который непременно приближает тебя к чему-то лучшему, чем всё что было раньше)

эммм, а украиноязычные тексты принимаются?