В начале года в узконаправленном клубе "Дом" я уже посетил мероприятие, относящееся к стилистике ambient. Однозначно, впечатления от выступления были интересные и необычные, поэтому я с удовольствием отреагировал на афишу с названием Troum, с которыми вместе праздновали свое десятилетие наши шумовики Reutoff. Сложно сказать, кто собрал большую часть народа, – немцы или наши на свой юбилей, но клуб оказался заполнен под завязку. Обычных стульев для наблюдения выступления оказалось мало, на месте выдавали пенки и подстилки под пятую точку, дабы усадить всех желающих.

Reutoff

После сорокаминутной задержки, первыми на помост вышли Reutoff, сразу же приступившие к выполнению программы выступления. Представляли они из себя двоих разноформатных мужчин, компьютер и кучу разнообразной техники, которая была в состоянии издавать звуки. Начали со звука играющей через шум пластинки, из которого постепенно выкристаллизовался ритм и новые шумы. Вот так плавно, переходя друг в друга после кульминации, одна за другой шли все песни участников. С первой песни к музыке присоединился видеоряд. Первая песня, судя по всему, была посвящена Вавилону, ибо на экране (на простыне) демонстрировались высотные здания, башни, взбирающиеся в небеса, и вычерчивались строфы на английском из писания о Вавилоне. Музыку можно охарактеризовать noise-industrial: присутствовал четкий ритм, загрязненный шумами, и более или менее мелодическая линия, воспроизводимая одним из участников на клавишном инструменте, сопровождающаяся различными техногенными звуками. Несмотря на достаточно грубые шумы и жесткие ритмы, зачастую перекрывавшие другие звуки по громкости, музыка слушалась легко, во всяком случае, я напряжения не испытывал. В это время видеоряд нам продемонстрировал хроники столицы, наверное, сороковых годов, безусловно, вновь с обработанным изображением. Далее была военная тема с умело наложенными взрывами и тактическими объектами, появлявшимися то там, то тут. В середине сета была композиция, вызвавшая наибольший интерес и признание собравшихся, – начиналась она с отборного мата некоего пьяного субъекта, который материл этот несовершенный мир до окончания песни, в то время как на экране появлялись создания болезненного разума в виде голубей, обладавших человеческими ногами, ушами или с кистями рук вместо крыльев, и, наоборот, людей, идущих по своим голубиным делам с маленькими головками и клювиками. А центральным персонажем в этом атмосферном темно-сером мире была кошка с крыльями хищной птицы, еще в самом начале преспокойно вылетевшая в окно к своим сородичам на ветках дерева подле. Сами музыканты ритмично покачивались во время выступления, вовсе не производя впечатления статичных объектов. Были еще пара песен с абстрактными картинами разума, менее впечатлившими меня. К концу выступления, вероятно, из-за его длительности (почти час двадцать) перцепция происходящего начала страдать, стало скучней, к тому же на последней песне рельсы, вечно уходящие в даль, в немного иной обработке оказались знакомы по Altera Forma.

Troum

Но вот, завершив перформанс, группа получила горячую овацию, а публика антракт, за который собралась с мыслями и припасами к выступлению немцев (к слову, играющих уже одиннадцатый год). В отличие от Reutoff, которых я слушал впервые, с Troum (старонемецкое "сон") я был знаком и раньше, да еще и напомнил немного себе, переслушав материал перед концертом. Ambient, немного уходящий в drone, по словам самих музыкантов, должен приводить слушателя в состояние гипнотического сна, формируя собственные внутренние картины в головах. Вероятно, именно поэтому видеоряд у немцев был в основном в виде аморфных облаков и переливов линий и цветов и не содержал в себе ни одного четкого образа, кроме, пожалуй, жутко понравившейся мне паутины в приближении. Музыка имела значительно менее выраженный ритм, вернее, выпестованный прямо из низкочастотных колебаний звука, создававшихся одним из участников. Оставшаяся часть звучания была туманом из звуков, создаваемых тем же устройством и акустическими инструментами, появлявшимися в руках обоих музыкантов. Там была электрогитара нестандартной формы, рог, еще один духовой инструмент, с названием которого я боюсь ошибиться, и голос/дыхание музыканта, пущенное через микрофон. Все звуки были изменены при помощи устройства, и, к примеру, гитара выдавала скользящее высокое звучание, воздушное и невесомое, а рог напоминал раскаты дальнего грома. В итоге песни словно состояли из таких же цветных облаков, что проецировались на стену позади музыкантов, с мелодичными переходами, замедленными во времени и гулкими, сотрясающими внутренности низами, которые на одной из песен снизились настолько, что, казалось, еще немного – и начнутся тектонические изменения под клубом. Ни капли усталости или скуки, сорокаминутное выступление пролетело в считанные секунды по внутреннему времени. Гипнотического воздействия я не испытал, тем не менее, музыка очаровывала, подхватывая с собой. Эти сорок минут оказались очень малым сроком, но скорее это не Troum было мало, а получилось в сравнении с большой программой Reutoff.

После основной программы по активному призыву слушателей и музыкантов нашей группы, была исполнена совместная импровизация, во время которой, правда, каждая команда осталась собой – Reutoff гнули линию грязной ритмики, а Troum пытались добавить песне легкости и мелодичности. Получалось, словно играют две группы в одно время, а не одну песню. Но все же опыт такой композиции, которая растянулась более чем на двадцать минут, оказался очень интересным, даже со стороны. Думаю, более осознанное совместное творчество могло бы стать гвоздем совместной программы.

Подводя итог мероприятию, стилистику которого мне не так часто приходится ощущать на себе, скажу, что Reutoff мне понравились, а Troum оказались превосходны. Причем, в отличие от прошлого скандинавского выступления в "Доме", тяжелых ранений мой разум не понес, лишь немного сбившись с курса на наших шумовиках, он был излечен волшебством немцев. Отмечу также улучшение поведения публики на концерте – разговоров было не много, лишь отдельные вскрики отвлекали от созерцания выступления, хотя неизбежное – вспышки, сбивавшие с настроя, – остались.