Согласно смыслу, вложенному достопочтимым народом в поговорку "вот уж не знаешь, где найдёшь, где потеряешь", выходит, что два описанных действия имеют полярный характер и не могут происходить одновременно. Категорически не согласен с таким утверждением, чему свидетелем был я сам, попав абсолютно случайно на цивилизованное мероприятие с участием Трея Ганна, прославленного теперь уже экс-музыканта King Crimson. Вроде бы я не нашёл для себя ничего сверхъестественного, зато потерял время и деньги – с другой стороны, впечатляющие ощущения нашли меня сами, а в итоге я, как оказалось, не потерял ничего. Парадокс, однако. На основании многолетних наблюдений за музыкальными явлениями, происходящими на просторах нашей необъятной Родины, установлено несколько интереснейших правил настоящих искателей приключений на свою ещё не седую голову. Во-первых, на концерт полезно выбираться в последний момент, а не планировать туристский поход заранее – эмоции неподготовленного ожиданием сознания гораздо богаче. Во-вторых, значительно интереснее посещать выступления инструменталистов, когда понятия не имеешь, что же предстоит услышать и, главное для описываемого мероприятия, увидеть, а пуще того – почувствовать. Эта незамысловатая пара правил в полной мере применима к концерту проекта Quodia.

Трей Ганн, без сомнения, талантливый инструменталист и неплохой композитор, но самое интересное заключается в том, что никогда не знаешь, чего на этот раз от него ожидать. Играет ли он в "Кримсонах" или стряпает "имровизо" с Пэтом Мастелотто, помогает ли Фриппу в каком-либо стороннем проекте и колесит по миру с кем-то не слишком известным в наших краях – данность всегда любопытна. Впрочем, всему своё время. Рекламная кампания мероприятия была проведена на редкость бестолково – хотя, как выяснилось позже, не только я пребывал в задумчивой неопределённости по поводу содержания "банкета". Разномастный народ постепенно подходил, заполнив где-то на 3/4 небольшой зал знаменитого райкинского Театра Эстрады. Надпись на флаерах "King Crimson Festival" смотрелась как-то нелепо, но даже тут организаторы просчитались – хотите ввести народ в заблуждение, пишите сию "шапку" красным цветом и большими буквами на всю сторону рекламки, а не помещайте название никому ничего не говорящего проекта Quodia и большой глаз Трея Ганна, выглядывающий из-под грифа гитары. Я имел честь наблюдать Ганна вблизи, поэтому глаз опознал, а вот другие... Ещё забавнее смотрелась надпись на билете "дуэт гитаристов США". Если Мендельсон играл на гитаре, то я ничего не понимаю в музыке...

Задержав концерт на "положенные" полчаса, прошедшие в ускоренной дегустации бокальчика вина, организаторы вытолкали на уютную сцену, "заполненную" лишь парой стоек с аппаратурой и двумя ноутбуками с надкусанным яблоком на борту (поюзанный "Apple", наверно), ходока, который объявил о продолжительности мероприятия (ровно 70 минут без перерыва) и удалился. Ганн и Мендельсон неторопливо вышли на сцену, приняли на грудь аплодисментов, подключили что надо куда надо и силой мысли погасили свет в зале. Шоу началось...

Дуэт Quodia на поверку является скорее представлением, нежели музыкальным проектом в привычном смысле. Представлением, которое ценно не только звуковым рядом или тем более инструментализмом, которого, к слову сказать, было немного, но невероятной и густой атмосферой. Мероприятие выглядело следующим образом. На здоровенный экран позади музыкантов проецировалось нечто – сумасшедший, психоделический визуальный ряд, состоявший из профессионально обработанного видео с применением недорогих, но красочных спецэффектов и прочей дребедени, сопровождавшейся возникавшими на миг и исчезавшими тотчас надписями из обрывков слов и закадровым голосом, рассказывавшим душетрепательную историю про девочку со стрелой (царевна-лягушка тут не причём) и мальчика-отшельника, жившего в мире своих грёз. Впрочем, сама история, психоделичная под стать ряду картин и музыке, может быть истолкована как угодно, и это зависит целиком и полностью от вашего личностного восприятия – не уверен, что Ганн и Мендельсон разбирали и моделировали конкретику истории. Здесь ведь как: чем непонятнее и запутаннее, тем более зрелищно смотрится.

Лейтмотив, тем не менее, прослеживался на всём протяжении шоу, но говорить о моих личных интерпретациях происходящего на сцене считаю излишним. Квинтэссенцией содержания вечера было, разумеется, подсознательное ощущение, а вовсе не рациональное обоснование концерта. Более того, если мыслить по-существу, без каких-либо заискиваний перед Ганном – понятное дело, заслуженным человеком и пароходом, – то в музыкальной части представления не было ровным счётом ничего особенного, а основным действующим лицом был не экс-басист King Crimson, терзавший время от времени свою warr-гитару, то укладывая её на постамент, то водружая на себя любимого, а Мендельсон, уютно устроившийся за столиком с сэмплерами и компьютером в левой части сцены. Ганн не показывал ничего исключительного или конгениального – впрочем, в царящей атмосфере и некотором напряжении изыски техники были бы излишними, поэтому он просто стоял и изредка выписывал по воздуху одухотворённые и еле заметные пассажи. Ближе к концу музыкально-визуального шествия таинственный закадровый мужской голос, вещавший на инглише, сменился на приятный женский, с еле заметным акцентом продолжавший повествование на великом и могучем. Весьма вероятно, этот кусок программы заботливо переведён на языки всех стран, где имеют честь концертировать американские инструменталисты. Впрочем, экспериментально установлено: то, что в английском варианте звучит неплохо, в русском переводе смотрится наивно и местами глупо. Ну что ж поделаешь, такова жизнь.

Окончание мероприятия прошмыгнуло мимо по-салонному тихо и без помпы. Выход на край сцены, приятные улыбки заезжих знаменитостей, полная пригоршня аплодисментов и незаметный уход без последующего выхода на бис. Зал, несколько раз моргнув, мгновенно прикрыл глаза-двери и заснул крепким сном, выпроводив нас на улицу. Центр города выглядел как всегда волшебно, что в некотором роде продлило ощущение от концерта. Огни большого города, толпы народа вокруг, множество звуков и запахов и... лейтмотив одиночества в толпе. Не знаю, что именно хотели сказать Ганн и Мендельсон своим концептуальным музицированием, но это и не столь важно. Ведь только литературные произведения трактовка калечит – музыка же ей со счастливой улыбкой потворствует. Перезвон осеннего воздуха, тысячи счастливых и грустных лиц, масса впечатлений. Одиночество в большом городе, огни в толпе...