Глава 2. Мутабор – история одного хирургического вмешательства

(Из дневника Ангелины Кипеловой)

Пятница, 11 июня 2010 г.

Пора рассказать, почему я согласилась сделать операцию, и, пожалуй, пора сказать о том, из-за чего и почему я на это решилась вообще, несмотря на все опасения и риск возможных последствий подобного шага.

Когда в FAQ Metal появилось бравурное заявление, что подобный беспрецедентный для тусовки шаг будет сделан исключительно в рамках эмпирических исследований проекта, это была, скажем так, часть правды. О глубинных подоплеках случившейся десять лет назад личной трагедии говорить просто не хотелось. Сейчас уже, в принципе, сил хватит выложить все как есть...

Наверное, многие из сегодня живущих музыкальной тусовкой, не помнят буйные девяностые, когда кладбища с катастрофической скоростью заполнялись свежими могилами молодых людей, когда быть бандитом было не менее модно, чем сейчас – гитаристом.

Тогда жизнь человека не стоила копейки, а избить, ограбить или изнасиловать могли реально среди бела дня и на любом углу...

Кажется, в стране не осталось ни одного человека, кто так или иначе не подвергся бы жестокой реальности бытия, с одной или другой стороны... Кто-то вымещал свою ярость и безысходность, непонимание будущего и отчаяние в дикой, беспричинной агрессии, а кто-то становился жертвой этого беспредела.

В один из пятничных вечеров в Зеленограде, куда меня уже не помню по какому поводу занесло, мне на станции Крюково просто встретилась компания бритоголовых, пьяных в угар и весьма задиристо настроенных скотов. Отморозки-недомерки, лет по восемнадцать, чудовищно злые от того, что в жизни им не нашлось и не найдется толкового места, что вшивое правительство отобрало у них возможность нормально закончить свое гребанное ПТУ, получать своевременно гребанную зарплату, которой хватает, чтобы отдавать жене на пропитание и оставлять себе на водку. Им было похеру, к чему прицепиться, им просто хотелось кулаки почесать.

То, что перед ними телка, полутора метров ростом, и что дать сдачи троим пидорам с бритыми бошками я не могу физически, их совершенно не волновало. Им просто нужно было обо что-то проявить свою дурь.

Прицепились к моей косухе, ну не понравилась она им, или, наоборот, понравилось, и захотели примерить. Потом сообразили, что размерчик маловат. Расстроились сильно...

Меня били жестоко и очень четко – кулаком, наотмашь, по лицу. Так, чтобы осталось максимум следов.

На два следующих месяца то, что когда-то было вполне привлекательной физиономией, превратилось в один сплошной черный синяк.

Два перелома – носовой хрящ и скула. Разбитая губа, которую пришлось зашивать, повреждение глаза...

Когда я первый раз увидела себя в зеркале, мне стало тошно. Просто до невозможности. Два месяца я боялась посмотреть на себя, пока мама говорила, что синяки еще не прошли.

Я не выходила на улицу и не показывалась на глаза никому, надеясь, что когда весь этот ужас сойдет, все будет нормально, и я забуду все, как страшный сон...

Но даже без синяков было видно, что надо мной очень серьезно поработали – под не сошедшими до конца отеками просматривались и, что самое паршивое, ощущались даже пальцами все костные мозоли и неровности, оставленные кастетом и кулаком.

Челюстно-лицевой хирург сказал, что до двадцати пяти лет, хотя бы, лучше не вмешиваться и не делать с этим ничего – могут быть некоторые последствия.

Мне на тот момент было двадцать... и грозила актерская карьера в институте.

Если не влезать в очередную слезливую историю под названием "в один миг вся налаженная жизнь разрушилась", то можно кратко сказать – пришлось пересмотреть все свои грандиозные планы.

С покалеченным лицом и последствиями тяжелейшего стресса мне не актерское грозило, мне явно грозило вообще никогда не вернуться к нормальной жизни.

Я уже не помню, как я пережила тот год, в какой день впервые начала гнуть дужки очков, чтобы они не так криво сидели. Не помню, в какой день недели мой несостоявшийся куратор в институте на актерском сказал, что с моей фактурой в театре делать нечего.

Да, все верно, именно тогда у меня проявилось еще одно безумное последствие стресса – я напрочь перестала заботиться о своей внешности. Кому нужна хорошая фигура, шикарная одежда и прочее, если твое лицо напоминает... хрен знает что! Меня принимали за армянку, еврейку, больную базедовой болезнью...

Это было унизительно, обидно и очень, очень болезненно.

Возможно, подсознательно, но я тогда окончательно перешла в образ этакой бой-бабы, шпаны, вечно в драных джинсах, той самой косухе (да, чтоб вы все провалились, пидоры чертовы!) и носила в кармане свинцовую "звездочку" на случай еще одной милой встречи с подобными ублюдками.

Под косухой и джинсами мерно колыхался примерно пятидесятый размер одежды, и мне было честно пофигу. Я не была маленькой, беззащитной девочкой, которую каждый мудак мог обидеть. Мне хватило бы сил разнести башку любому уроду, посмевшему тявкнуть. Покрасила волосы в радикально-черный, купила пару безразмерных балахонов и мощные ботинки, которыми очень удобно бить по самым уязвимым местам.

В институте на вступительных половина преподавателей меня просто не узнавала – они помнили где-то в районе факультета режиссуры и актерского милую девочку с большими глазами, а не чернушно-агрессивную тетку с замашками генерала-параноика.

В принципе, для менеджера как раз самый актуальный образ, решили преподы, и зачислили на курс будущих продюсеров – менеджеров культурной сферы.

Из какого-то внутреннего принципа, наперекор несерьезному к себе отношению, я честно показывала убийственный класс по интеллектуальной части. Одних "сплошных пятерок" мне было мало, хотелось свершений, подвигов и гениальных вещей.

Написать реферат – неинтересно. Сделать мощнейшее исследование на триста человек за неполную неделю – вот это наш размерчик!

За практикой по курсовой работе – ехать в Казань и три дня работать схемой включенного наблюдения в условиях Зиланткона.

Я не просто буду лучшей, я заставлю всех забыть о том, как я выгляжу, мной должны восхищаться вне зависимости от того, какая из сторон вызывает это чувство. Если мне не надо ловить на себе восторженные взгляды мужиков и завистливые – окружающих телок, то кто или что помешает мне стать лучшим примером идеальной работы, оригинальных взглядов и самых безумных реализаций!

Преподаватели честно не знали, как реагировать – да, мои исследования, мои ежедневные идеи и их воплощения были анти-каноничны, но это работало, и "сказка про Кашу, Деда и Жмура" оказалась ничуть не хуже стандартного реферата на тему "Карл Юнг, Зигмунд Фрейд и суицидальные наклонности". Да, поставленный мною одиозный спектакль в стиле кабуки– яой "Евангелие от вампира" вызвал кучу визгливых споров у религиозников, зато мы собрали на премьере полный зал народа, и декан факультета режиссуры сидел с открытым ртом, глядя, что мы вытворяем на сцене.

Кипелова – лучшая на курсе, у Кипеловой – идеальный диплом, Кипелова поступила в аспирантуру, ептвоюмать, вообще само совершенство и гений культурного менеджмента, создавший две новейшие экономические теории и практическую антикризисную стратегию музыкального издания!

Все круто, все абсолютно круто. Одного это все не решило – моей ненависти к зеркалам.

Как бы ни распирала меня гордость за свои свершения на ниве исследований культуры и шоу-бизнеса, как бы ни расхваливала меня ассоциация маркетологов, предлагая занять должность помощника завкафедры, мне было тошно находиться в этих чертовых кабинетах, пропитанных дресс-кодом и вальяжностью, и было тошно смотреть на девочку-секретаршу с коровьими глазами и ногами от ушей.

Еще более тошно было от того, что на меня волками смотрели только те, кто явно страдал хроническим недоебитом или извращенными понятиями о красоте.

Впрочем, была и другая сфера отношений – находились люди, которые не оценивали меня поверхностно, с которыми общение на темы философии Ницше и Шопенгауэра где-то через неделю перерастало в поцелуи под луной. Говорят, что, когда о человеке узнаешь больше, то начинаешь видеть не только его внешнюю привлекательность.... И наоборот, красивые люди перестают восхищать и вызывать желание, если на поверку оказываются глупы, как пробка...

Но, наверное, стоит начать расставаться с прошлым. С необходимостью быть сильной физически, с необходимостью ежедневно ждать угрозы или удара из-за угла, с отчаянием и безысходностью. Девяностые давно канули в лету, жизнь наладилась, нет больше смысла подсознательно пытаться казаться внушительнее, нет смысла прятаться от внешнего мира, и уж тем более, нет смысла ждать чего-то еще – костная структура окончательно формируется к двадцати пяти, а мне уже слегка побольше, так что, не вижу ни малейших препятствий сделать так, чтобы больше мне не приходилось гнуть дужки очков – чтобы ровно сидели.

Единственное, из-за чего я переживаю – это возьмется ли хирург, с учетом двух диагнозов, малосовместимых с общим наркозом.

Будет ли результат лучше? Хуже точно не будет.

Десять лет эта история была достоянием исключительно самых близких людей.

Я не знаю, по какой причине я это рассказываю – уж точно не для того, чтобы похвастаться или у кого-то вызвать сочувствие. Скорее для того, чтобы кто-то, столкнувшийся с проблемой несовместимости внешнего облика и внутренней сущности, попытался понять, насколько паршиво скрывать от самого себя этот перекос.

Душа, требующая совсем иного отношения людей, нежели демонстрирует внешность, в конце концов, взбунтуется и покажет полный атас. Если вы страстная и чувственная натура с крыльями бабочки, но лицом бандита-гангстерита и одеждой дворового бомжа, вас и будут воспринимать как бомжа, а не как бабочку. Однажды это просто сводит с ума.

13 июня, воскресенье

Врач оказался довольно симпатичным старым евреем, мне пришлось подождать его, сидя на окне, минут пятнадцать, за которые я успела передумать черт знает чего, трижды представить себе ситуацию, как он мне отказывает вообще, и я в растерянности думаю, куда же мне теперь деваться.

Мимо проходили уже прооперированные больные с синими ниточками, торчащими из уголков рта, носов, скул... Почему-то подумала в этот момент, что такой оттенок синего не подойдет к моим новым босоножкам....

Становлюсь гламурной телкой, да?

Беглый осмотр, измерение повреждений и анализ старых фотографий – и я получаю неутешительный приговор – повреждения очень серьезные, ассиметрия тоже.

Все это придется ломать заново и собирать по кусочкам, потому что надо было ехать к врачу сразу после той чертовой драки в Крюкове, но тогда, десять лет назад, врачи не принимали чужих людей без полиса и местной прописки, мне было слишком мало лет, чтобы я могла в такой ситуации нормально соображать, да и вообще... что теперь говорить о том, что надо было сделать?...

Мы имеем то, что имеем. Ужас и очень сложную болезненную операцию, с двумя переломами, остеотомией и прочими радостями.

Хотя, до этого еще надо дожить.

Потому что во вторник мне только сдавать анализы, и по факту этой сдачи мне могут назначить или не назначить операцию.

Да, в последние две недели я старалась вести себя в соответствии с указаниями хирургов о предоперационном периоде, разве что, курить не бросила.

Но все-таки стоит признать – у меня не идеальное здоровье, и врач может просто отказать, побоявшись последствий.

Плюс еще один неприятный сюрприз – стоимость моей операции возросла почти втрое, потому что изначально оговаривалось, что надо будет только убрать лишний хрящик, но измерения показали, что как минимум три повреждения требуют серьезного вмешательства, простым тут не обойдешься.

Увы, приходится с этим соглашаться.

Денег нет. Нет и не предвидится, это честно.

Банк напрочь отказал давать мне кредит, мотивируя тем, что я уже второй год сдаю в налоговую нулевую отчетность и занимаюсь херней, а не работой, и что моя контора у них давно в списке убыточных ебанатов, у которых расходы пожизненно превышают доходы. Нууу... кто чего не понимает в этой жизни?...

Но, честно, я в этот момент была на грани отчаяния. Неужели мне придется уехать сегодня же, так и не получив того, ради чего я сюда ехала?

Не все так просто, но и не все так сложно – моя дорогая бабушка, вникнув в ситуацию, молча достала из заначки нужную сумму, прокомментировав сей поступок весьма оригинальным способом: "вот, который раз уже собираю на похороны, как чувствую, что совсем плохо... А потом что-то у вас вечно случается, то ремонт, то брату твоему машину надо было делать, то теперь тебе операцию – и опять приходится на ноги вставать и жить дальше. Не в холщовом же мешке хоронить будете..."

Бабушке уже восемьдесят, и она даст фору многим сорокалетним теткам, по активности и жизненной силе, и теперь я понимаю, откуда у нее это берется – правильно, если постоянно вынимать деньги из "похоронной" шкатулки, тут действительно не помрешь до ста лет...

И смех и грех, чес слово.

Страшно до ужаса. Очень страшно. Врач сказал в процессе обсуждения что-то типа "если не будет травмы"... а она ведь может быть. Потому что никто не знает, как пойдет операция, что окажется под хрящами, как они встанут во время и после вмешательства...

Самый мой дурацкий кошмар – это прийти в себя во время операции, потому что анестезиологи неправильно рассчитали наркоз...

Понедельник, 14 июня 2010 г.

Полночи мучилась новыми кошмарами.

Оказывается, мой любимый добрый папа тоже в свое время пережил похожую катастрофу – перелом носа и повреждение перегородки. При каких обстоятельствах это произошло – молчит, но там явно не мой случай – я ростом и комплекцией в маму, папа у нас еще тот лось, ну да ладно...

Дело в другом. В том, как он описывал процесс.

Во-первых, делалось все под местной анестезией, а во-вторых, он сказал, что в какой-то момент от боли выдрал подлокотники у кресла!

Не буду вдаваться в кучу анатомических подробностей, что с ним там делали, у меня до сих пор руки дрожат от ужаса, и ваши нервы я пожалею...

Но, скажем так, если у вас нет медицинских показаний для операции, добровольно идти на ЭТО я не советую даже лучшему врагу.

Однако, мне уже отступать некуда – во-первых, есть шанс каких-то там осложнений в будущем, во-вторых... да я уже говорила об этом, надоело.

Вторник, 15 июня 2010 г.

16:30

Спала фигово, проснулась рано, полдня бегала как савраска по корпусам больницы, сдавала анализы и нервировала папу.

Узнала простую истину – за каждый год практики хирурга к официальному прайсу накидывается тысяча. У моего доктора стаж сорок лет...

Впрочем, одно меня успокаивает – такой врач халтурить не должен. Тем более, он работает в одной больнице с моим дядей, так что, если чего, в глаза посмотреть не сможет. Да и не только это...

Только что проходила мимо дежурной медсестры и... увидела свою фамилию в назначении на наркоз... на завтра!!!

Мамочки, я не готова морально!!!

Нееееееет!!! Я рассчитывала завтра еще понервничать, поделать дела, подготовиться нервно и психологически... Но никак не попасть на операционный стол в двенадцать часов дня!

Все, есть нельзя, пить нельзя.... А вот курить можно!

Все показатели идеальны, две недели строгого соблюдения врачебных рекомендаций (кроме энергетиков), сделали свое дело – даже не надо ставить сроки ожидания для подготовки.

Тем не менее, я дико волнуюсь. Звонила другу, и сказала ему единственному – ни маме, ни папе, ни мужу – никому ни слова...

Мало ли, кто что перепутал – волноваться же будут зря...

Но поделиться с кем-то надо?..

Наверное, он просто не смог сразу понять, что я испытываю... Я сказала, что это ощущение сравнимо с тем, что тебя на десять лет помещают в чужое тело. Например, мужчина становится на десять лет женщиной.

Для девушки не быть уверенной в себе – это равносильно тому, чтобы быть просто бесполой. Не можешь ни расслабиться, ни сосредоточиться, ни элементарно оценить свои шансы на успех... Потому что просто не чувствуешь себя красивой.

На десять лет я была лишена возможности ощущать уверенность в себе, и почему все это время мне не приходила в голову мысль все исправить, почему нужно было углубляться в работу и пытаться найти себя в идеальном исполнении задач профессионального толка – непонятно. С другой стороны, я об этом не жалею – сейчас у меня в руках хорошая профессия, удачная карьера, вполне сложившаяся семья с трехлетним стажем, можно уже и баловством заниматься, как мама говорит.

Боюсь ли я получить не тот результат, на который рассчитываю? Не знаю... Наверное, нет.

Во-первых, хирурги все-таки очень опытные. Во-вторых, личные знакомства. В-третьих... да просто уверена.

Возможно, я не стану такой же, как была, в точности. Но, по крайней мере, это будет ровный профиль, а не то черт-знает-что, которое сейчас наблюдается. Потому что кого ни возьми, все сотрудники, только взглянув на меня, сразу определяют диагноз – деформация носа. Сколько бы меня ни убеждали в том, что я все придумываю, и медсестры, и врачи, все с первой секунды видят этот изъян. После такого – пути назад нет.

Среда, 16 июня

Третий раз подрываюсь написать обо всем, что сегодня произошло, и третий раз не могу просто настроиться на столь обширную тему...

Поэтому, скорее всего, буду описывать день по частям.

Итак, проснулась я в пять утра, непонятно, по какой причине. До восьми мучалась бессонницей, потом снова улеглась...

Пить хотелось невероятно, мне вечером вторника сказали, что из-за каких-то анализов нельзя с полуночи пить, и с шести часов кушать.

Ладно, жрать – дело поросячье, в жару и неохота. А вот не пить, когда на улице и в палате сорокаградусный ад – это реально жестоко!

К десяти утра врач погнал меня в соседний корпус, что-то там сдать и принести, шла уже на автопилоте.

А вот дальше было совсем весело – меня за какие-то шесть-семь минут подготовили к операции и положили на стол с лампами.

Анестезиолог, узнав про мой кошмар, жестоко мучивший меня две недели, рассмеялась и сказала, что у меня просто не хватает понимания того, что я вижу, экстрасенс ты долбанный, ясновидец ты наш (улыбается). Действительно, мне суждено очнуться на операционном столе – но не потому, что наркоз будет неправильно рассчитан, а потому что полагается из коматоза выводить до палаты – чтобы проконтролировать процесс выхода из очень глубокой нереальности.

Поэтому свое жуткое видение "ту самую хирургическую лампу и склонившихся надо мной докторов" я действительно лицезрею, но это – в пределах нормы.

Возможно, в какой-то степени меня это убедило, но не успокоило. Сердце скакало, как бешеное.

"Ну че, релашку?" – буднично поинтересовалась женщина-анестезиолог, открывая клапан капельницы.

Так вот почему нарики эту штуку так уважают! Ощущения – на грани фантастики, неописуемые глюки, дикий приступ хохота, калейдоскоп лампочек и абсолютно до фонаря все, что будет происходить дальше!

Как меня в наркоз вводили, маской или уколом – не помню! Ни черта не помню! Только то, что как раз очнулась от голоса врача, увидела эту лампу, мне было очень тяжело дышать, тошнило, в горле торчала какая-то трубка, я слышала слова "кислород", "очень кровавая операция", "отличные показатели и подготовка", "хороший результат, доктор"... Руки неистово тряслись, ноги не слушались, меня до такой степени колбасило, что я с трудом могла поддерживать свое состояние в формате "в сознании и понимании".

Меня перетащили в палату, накрыли простыней и оставили приходить в себя.

Пить хотелось уже просто неимоверно!!!!!

Меня поили из ложечки соленой водичкой, потому что больше было нельзя. Дышать ртом было трудно, я все время задыхалась и не ощущала язык...

Но через двадцать минут я уже самостоятельно добралась до бутылки лимонада, потом решила, что пора выйти на связь, стащила из-под кровати нетбук и полезла в сеть.

Xyrohn, первый попавшийся в поле зрения, аж охренел, когда узнал, что я полчаса как из коматоза, а уже спрашиваю, как там дела с фестом.... Наорал и отправил спать.

Фигушки.

Да, кровотечение открылось от напряжения, да, шатало меня из стороны в сторону, и в сеть приходилось вылезать мелкими перебежками – полчаса сижу за компом, полчаса валяюсь, сдерживая льющуюся кровь...

К вечеру совсем оклемалась. Приходили родители, принесли кучу вкусностей.... А у меня нос забит чертовыми тампаксами и штифтами, и я ни хера не чувствую!!!!!!!

Из вредности решила съесть вишневый пирог. Не вышло. Когда его не чувствуешь, то совершенно не можешь употреблять!!! Обидно же...

Что еще... хожу как мумия, вся перевязанная, пугаю людей...

Дурацкие штифты!!! Пять дней мучений с ними...

Четверг, 17 июня

10:00

Первый раз посмотрела в зеркало.

Понятно, что синяки, гематомы, отек жуткий – но уже ясно, что итоговый результат будет даже лучше, чем изначальный...

17:00

Ненавижу всех. Дышать невозможно, из-за того что постоянно приходится хватать воздух ртом, не можешь даже пройти 200 метров...

Обидно, чувствую себя калекой. И так – еще четыре дня!!!!!

20:10

Начинаю понемногу выгуливаться – все-таки, напрочь неправильное дыхание в жару дает ужасающую одышку...

Ну ничего, красота требует жертв.

Показала свою фотку в бинтах паре особо стойких – даже они ужаснулись. Действительно, выглядит весьма удручающе, хотя, мне говорят, что у меня как раз не самые сложные последствия, несмотря на всю тяжесть операции.

Больше показывать не буду.

Пятница, 18 июня 2010 г.

7:00

Потеряла счет дням. Отлично.

От постоянного неправильного дыхания уже сводит скулы, противно до жути.....

Заняться нечем, абсолютно. Ну вообще. Не пишется, не сидится.... Не лежится уж тем более... Дни тянутся как сопли, туго перетекая из одного в другой. Попытки спать и постоянные пробуждения из-за плохого снабжения мозга кислородом напрочь убивают ощущение времени.

Больше всего расстраиваюсь из-за того, что мышцы атрофируются вовсе. Этак постоянно валяться и тупить..... Превращусь в инвалида какого-нибудь....

А еще опять нет горячей воды, соответственно, нет душа. Хожу с грязной головой, что тоже радости не добавляет.

21:00

Приходила подруга, прогулялись слегка. Чувствую себя калекой.

Синяки проходят на удивление быстро, обезболивающие так и не пью, за ненадобностью.

Скука смертная, нереально.... Стараюсь как-то отвлекаться, но из-за неудобства ноутбука на кровати особо не попишешь. Хотя, может быть, сейчас что-нибудь организую и засяду рецензии ваять. Хоть какое-то занятие

Суббота, 19 июня 2010 г.

5:00 утра

Мне кажется, или синяки под глазами уже исключительно от недосыпания, а отеки – от невероятного количества воды, которое приходится выпить, чтобы не пересыхало горло?

9:10

Жрать не могу физически. Понимаю, что надо, но сам факт пытаться глотать какую-то совершенно безвкусную дрянь – удручает.

Жру манку. Позорище... А что делать, жевать что-то твердое не получается, задыхаюсь, из холодильника брать свои йогурты опасаюсь – не чувствую запаха, да и вкусы толком не различаю.

Пришлось воспользоваться гостеприимством больничной столовки, а там, понятное дело, чем потчуют на завтрак всех, у кого морды побитые...

Манкой жиденькой, через трубочку. Ну и я туда же притулилась, в общую компанию.

20:10

Удрала из больницы. Напугала таксиста своим загипсованным видом...

Опять напилась энергетиков, чтобы не спать – один хрен не получается нормально, каждые пятнадцать минут просыпаешься. Единственное, чем отличается день дома от дня в больнице – наличием телевизора, который хоть как-то отвлекает от затрудненного дыхания.

Плюс, конечно, смешная ситуация с моим купанием – горячей воды нет, мочить лицо и гипс нельзя...

В итоге мама залепила мне физиономию обычным полиэтиленовым пакетом на скотче, посадила на маленький стул возле ванны и мыла голову из ковшика – кто бы видел эту сцену, со смеху бы помер!

Синяки почти прошли, резко позеленели и почти пришли в состояние нормы. Намазала все это гепариновой мазью, завтра вся из себя мытая и красивая поеду на перевязку.

Подсмотрела под повязку – вроде бы ничего, хотя, мне кажется, или на месте перелома все-таки будет небольшая горбинка?.. Наверное, без этого не обойтись – кожа тонкая, никуда не денешься, костная мозоль будет.

С другой стороны, теперь это хотя бы не такая ассиметрия, как раньше.

20 июня, воскресенье

5:00 утра

Всю ночь общалась по аське с коллегой – один хрен, поспать нормально не удается. Так хоть с толком посижу за компом... может быть, утром мои мучения кончатся....

10:45

Блииин, наконец, сняли штифты!

Говорят, что если заткнуть уши ватой на неделю, слух потом обостряется нереально... Так вот, у меня нос был заткнут пять дней.... Чувствую себя собакой. Ищейкой высшего класса...

18:40

Ровно десять минут медленной суставной гимнастики. Больше нельзя. Пока нельзя. Да, чувствую себя как минимум бревном. Да, мышцы в отвратительном состоянии. Но, увы, пока нельзя геройствовать – швы еще не снимали...

Тем не менее, стараюсь понемногу возвращаться к жизни...

Читаю отчеты девочек, которые тоже делали ринопластику... Оказывается, в большинстве своем такие ужасы... Тампоны по десять дней, температура, кровотечения, осложнения, гигантские отеки...

Мне кажется, или действительно мой случай – скорее, исключение из правил, нежели само правило?

Вообще, сегодня мой хирург очень удивлялся, что всего четыре дня, а уже можно спокойно вынимать штифты и оставлять только гипс. Думаю, мы и швы быстро снимем. Синяков уже почти нет, отек ну есть, как полагается при переломе, но уже вполне приемлемый. Отражение в зеркале меня уже почти устраивает...

А говорили, полгода будет проходить до конца...

Вот такой дикий отек... пока. Интересно, как все это будет выглядеть, когда окончательно реабилитируется?...

Итоги прошедшего эксперимента

Вот так я сейчас выгляжу.

Впервые за долгое время приходится учиться заново улыбаться и привыкать к тому, что не надо выбирать очки, дужки которых легко гнутся, и не надо париться по поводу того, как я смотрюсь на фотографиях в профиль и анфас.

Не скажу, что ощутимая разница была замечена каждым и встречена бурным визгом типа "О, ты чего-то с собой сделала!". Ничего подобного, просто жить однозначно стало легче.

А улыбаться... улыбаться я еще научусь. В любом случае, могу сказать, что если вы безумно переживаете по поводу каких-то недостатков своей внешности, не исправимых иначе, как пластической хирургией – решитесь сделать этот шаг. Легко не будет, и быстро не будет. Но, черт возьми, потом, когда пройдет некоторое время, и когда уйдут все традиционные последствия операции, ощущения жизни поменяются кардинально!

Если честно, именно с этого первого шага, с июньского решения начались такие безумные изменения в моей собственной жизни, что, кажется, проект демонтаж явно не закончится, как предполагалось, 8 сентября...

Впрочем, это совсем другая история – я ее расскажу через неделю.

» Далее: Продолжение следует...