...И зима пришла в их озёрные земли, ибо спели своё птицы, исчезнув в потоке последнего тёплого ветра на юг, перестали штормы, упокоив воды, отдав их в рабство тираническим льдам, помахали листочками огоньки ягод и сникли худенькими кисточками, отжила последние мало-мальски радостные дни и без того скупая холодная природа, и зима пришла в их озёрные земли...
...А когда-то было лето. Было и безотчётное веселье – тому, что есть вокруг, что сияет, греет, и самому времени; молчали глубинные чувства, притуплённые обманчивыми лучами летнего светила, и лишь задорный клич рвался на волю, закрывая своим плотных телом дорогу слабым пока капелькам печали; носились световые вихри по металлу его несущих, бегущие вперёд и только – без мысли, без воли, но с направлением. Пели счастье, беззаботность...
Moonsorrow в снегу – это не прежний Moonsorrow, который, вопреки своему названию, лишь задорно радовался. Теперь это гимн – где-то светлой печали, в чём-то отчаянной, но радости; засыпанные белым безмолвием цветы и пронзительные песни этого времени года; другие настроения, другие слова... и музыка тоже. Воинственный дух отошёл в тыл – в снегу ему холодно; теперь проснулась Лира. Moonsorrow растут с каждым своим творением, и если они уже сейчас способны объять мир, что же будет дальше? Симфония, закованная в металл. Здесь звучат и мотивы одинокой скорби Enslaved, и монументальность Enigma, и самобытность Pink Floyd, и грусть Tenhi... Конечно, это Moonsorrow, но теперь сверкающий иными своими гранями. Прежнее их весёлое творение кажется теперь лишь маленькой игрушкой в лапках медвежонка; "Kivenkantaja" же – это действительно Симфония. Мириады инструментов, обрамлённые жёсткостью электрогитар и бальзамами повсеместных хоралов, диковатые вопли и туземские ритмы, режущий лёд чистых запевов и хныкающие соло... Монументально, как камень из посвящения. Шедевр.«